Никаких осязательных рецепторов в её хвосте не было, поэтому его кончиком наощупь девушка нашла замок. Она и забыла о том, что он уникален. В обычном состоянии гибкий и мягкий, но при желании становился жёстким, да ещё и острым, а прожилки, которые находились практически по всей длине хвоста «открывались», превращая конечность в опасное шипованное оружие. Каждая прожилка – это игла, которая являлась не только острой на конце, но и имела множество мелких продольных лезвий, образований тех самых вживлённых в костный мозг металлических клеток. Да, и в целом, хвост становился таким только засчёт этих клеток, которые в нужный момент выпрыскивали на поверхность кожи необходимое вещество, моментально застывающее. А когда необходимость отпадала, вещество очень быстро размягчалось и впитывалось обратно клетками.
— «Но им удобно, я считаю, вскрывать замки», — девушке вспомнились слова Максимилиана, когда тот рассказывал об её изменениях после опытов.
— «Чёртов экспериментатор...» — с усмешкой подумала Эва, сделав кончик хвоста твёрдым и острым. — Есть! — еле слышно воскликнула она, как только удалось открыть замок. Осматривать свои запястья оказалось неприятным зрелищем: окровавленные, изрезанные, практически без кожи. Раны болели, было даже ощущение жжения. — Почему же вы не заживаете... — расстроено и недоумённо сама себе прошептала девушка. — «А их попробую расплавить... Может на этот раз получится», — вновь подумала она.
Когда она пыталась снять наручники, никакие способности не смогла применить, будто они были запечатаны или подавлены, но, сделав вывод, что, возможно, это сами наручники сдерживали её способности, не стала больше тратить силы и искала другой способ освободиться. Теперь надо было снять оковы с ног. Эта задача выглядела куда проще: руки свободны и видно, что к чему, однако... Способности применить и сейчас не получалось, будто печать. Но и сдаваться Эва не собиралась. Она ведь уже практически освободилась. Тот же фокус с хвостом, меньше получаса стараний и... Ура! Оковы сняты. Каких-то три часа мучений и преградой осталась только решётка в камере. Регенерация, к счастью, стала мало-помалу работать. Но Эва настолько увлеклась освобождением себя, что не заметила, как была поймана с поличным.
— И далеко ты собралась... моя дорогая? — от этого голоса девушку за секунду бросило сначала в холодный пот, а затем в жар.
За мгновение она подскочила с пола и уже приготовилась драться. Тот самый неизвестный, который «обещал спасти», стоял по ту сторону решётки и как-то странно смотрел на неё. И его интонация лишь больше запутывала ситуацию: то ли он разочарован, то ли рад, то ли сочувствовал или вовсе просто игрался. Однако девушке было ясно одно: её спасение его руками ничего хорошего не предвещало.
— Тебе нет смысла убегать, Эва, — успокаивающим голосом произнёс он, и сразу после этого щёлкнул пальцами.
Цепи, что она только что сняла, несколько часов отмучавшись, снова направились к ней. Девушка пыталась от них увернуться, но это оказалось бессмысленным. Со звоном две части этой железной «змеи» сковали ещё незажившие запястья. Девушка вскрикнула от боли. Третья часть вновь связала ноги, а четвертая обвилась вокруг тела и шеи. В следующее мгновение Эву бросило об каменный пол. Вновь крик. Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее цепи сдавливали и сжимали тело. Её дыхание стало тяжёлым и прерывистым, а ворочаясь по полу в попытках освободиться, движения всё больше ограничивались. Наконец, цепи настолько сильно сжали шею девушке, что она начала терять сознание. Щелчок пальцев, и давка немного ослабла, позволив жертве нормально дышать. Как раз к этому моменту подошли Зербен и Ная.
— Забирайте! — произнёс неизвестный и неторопливо пошёл по слабоосвещённому коридору.
Двое открыли дверь камеры и аккуратно направились к лежащей беспомощной Эве. Она уже не сопротивлялась, а лишь пристально наблюдала за каждым их движением. Они сделали пару кругов вокруг неё, присматриваясь как лучше приступить к выполнению приказа. Наконец, Ная подошёл к стене, к которой были прикованы другие концы цепей, а в это время Зербен завязывал плотной тканью рот девушке, чтобы избежать лишних криков. Открепив все четыре конца цепей, он вернулся к Зербену, протянув ему половину из того, что было в его руках, после чего оба накрутили часть длины цепей на руки.
— Готов? — спросил своего напарника Зербен.
Тот кивнул в ответ, и оба пошли к выходу, таща девушку по полу за собой. Они со звоном и скрежетом железа о бетон двигались вниз по достаточно широкому коридору. Если бы не цепи, которые обвивались вокруг тела, рук и ног Эвы, то вся плоть к моменту прибытия в пункт назначения, была бы стёрта до костей о шершавый пол.