- А вскоре после закрытия «Полигона» ваши пути с [ AMATORY ] впервые пересеклись по-настоящему?
- Да, они стали брать нас к себе на разогрев, и мы несколько концертов отыграли одной пачкой: мы, [ AMATORY ]и «Правда». Крутое время было... Я вспоминаю наш совместный выезд в Сосновый Бор. Для Stigmata это вообще был первый выездной концерт. Стояла весна, очень хорошая погода: яркое голубое небо и первое солнце. Мы встретились с [ AMATORY ]на вокзале, по-моему Балтийском, и они презентовали нам свой новый сингл «Осколки». У меня до сих пор лежит этот диск, со всеми автографами – настоящий раритет. Сама песня «Осколки» мне тогда нереально понравилась. Я помню, весь день мучил Даню вопросами о том, как они ее записывали. И на том же концерте я впервые услышал песню, которая потом вошла в альбом «Неизбежность» под названием «Сильнее меня». Они играли ее на саундчеке, слов еще не было, но звучала она мощно – на тот момент так никто не играл! Еще из того же концерта: у меня сломалась примочка, и мне свой гитарный процессор одолжил Ганыч. Это была первопричина нашего триумфа в Сосновом Бору – так круто, как в тот вечер, мы еще никогда не звучали (смеется).
- До того исторического момента, когда ты на одном из концертов спонтанно исполнил вместе с [ AMATORY ] кавер на Slipknot , после чего получил предложение стать вокалистом, оставалось каких-то десять месяцев. Тут уже продолжается история группы. А тебя напоследок я хочу спросить о татуировках и пирсинге. Когда ты пришел в [ AMATORY ] , твой имидж выгодно отличал группу от многих других на андеграундной сцене.
- Я начал их делать в 15 или 16 лет. Тогда это было что-то абсолютно новое – тоннели, пирсинг и татуировки, особенно все вместе и в большом количестве. На весь Питер таких было, ну не знаю, сотен пять, и многие знали друг друга в лицо.
- А почему ты решил сделать татуировку?
- У меня был друг, старше меня на много лет, который увлекался татуировкой. Первый рисунок, который я себе сделал, был штрих-код... Мне жутко хотелось тогда такое тату. Я рисовал его себе ручкой постоянно, привыкал к татуировке, с которой буду ходить всю жизнь. И когда я ее сделал, то решил к двадцати годам зататуировать, как минимум, два рукава. В итоге успел, даже с лихвой.
- Но сейчас приостановился. Будешь еще делать новые тату?
- Всему свое время, и у меня нет такого фанатичного желания как можно быстрее забить все тело, это приходит само собой. Каждая новая татуировка появляется не вдруг. Например, та, которая на груди, пришла ко мне во сне: я увидел себя с ней со стороны. Потом приехал к Славяну Старкову, своему тату-мастеру, рассказал об этой идеи и уехал на несколько месяцев. Славян нарисовал различные эскизы, а когда он мне их показал, я понял: блин, это даже лучше, чем я видел.
И еще один вопрос: почему тебя иногда называют Igos , тогда как ты все-таки – [ IGOR ] ?
- Igos – так еще во Всеволожске меня в детстве звали друзья. Звали меня так и в Stigmata, поэтому какое-то время Igos было у всех на слуху, и хотя в [ AMATORY ]я отказался от его использования, оно пару раз там проскользнуло – в буклете «Двух жизней» и на DVD «P.S.». Не специально, больше по инерции. Stigmata ведь с [ AMATORY ]часто выступали, многие успели привыкнуть. От имени Igos я отказался сам, сознательно. Для меня оно осталось в прошлом, когда я ушел из Stigmata.
Дмитрий [JAY] Рубановский
Говорят, незаменимых не бывает. Но спросите тех, кто пришел на место «незаменимого», - каково это? Особенно если это место под прицелом тысяч глаз, иногда бескомпромиссных и жестоких. Дмитрий [ JAY ]Рубановский стал новым гитаристом группы через полтора года после смерти [ GANG ]’а, и альбом «VII», его первую полноценную студийную работу в составе [ AMATORY ], кто-то уже отправил в отстой, а кто-то назвал долгожданным проблеском в музыкальном сознании группы. Полярных мнений хватало и раньше: когда вышел альбом «Неизбежность», говорили, что это тупой металл по сравнению с душевным дебютником, а после релиза «Книга мертвых» вопили, что на альбоме, в отличие от «Неизбежности», нет ни одной запоминающейся песни. Разница в том, что теперь изменения связывают, в первую очередь, с появлением в [ AMATORY ]Дмитрия, который имел самое непосредственное отношение к сочинению новых песен. Главное, что надо понять обязательно, - нельзя сравнивать его с Сергеем Осечкиным: [ JAY ]другой человек, со своей манерой игры и собственным видением музыки. Как он повлияет на стиль [ AMATORY ]– вопрос будущего, а пока поговорим о прошлом.
- [ JAY ] , расскажи вкратце о том, когда и где ты родился.
- Родился я 7 апреля 1982 года во Владивостоке...
- Без шуток? Владивосток и Питер – хороший разброс получается!
- Какие шутки! Владивосток – город портовой, а отец у меня моряк, капитан. Так что именно во Владивостоке я родился и прожил до двух лет, после чего мы переехали с семьей в Африку.
- А там-то что вы забыли?
- Опять-таки отца направили в Мозамбик по работе – он то ли лоцманом на каком-то судне служил, то ли еще кем, я уже не помню. Но я все это очень слабо помню, потому что прожили мы там тоже года два, что ли. Потом родители решили вернуться в Россию и выбрали местом жительства Санкт-Петербург. Почему – не спрашивай, не знаю, моим мнением не интересовались (смеется). В Питере мы живем с 85-го – я, мать, отец и сестра, которая меня младше всего на год. Отец продолжил работать по специальности, а мама в основном занималась мной и сестрой. Все как положено: садик, школа. Причем поначалу все это мне нравилось и до определенного момента я считался мальчиком способным... А потом – раз – и былой интерес пропал. Я так думаю, лень одолела.
- Ну ты не первый. Когда это произошло?
- Думаю, где-то в старших классах. Хотя раньше мне действительно нравилось учиться; я тяготел к гуманитарным наукам и особенно любил английский язык. Поскольку школа у нас была с углубленным изучением английского, преподавали его хорошо. Правда, в школу я никогда особенно не рвался, и с институтом потом похожая история была. Вроде как надо учиться – я и учился, но большого удовольствия от процесса не получал.
- Тогда ты, наверное, больше музыкой интересовался?
- Именно. В девятом классе я перешел в другую школу. Все друзья остались в прежней, а сдружиться с новыми одноклассниками так крепко, как со старыми, мне не удалось – там был уже сформировавшийся коллектив. И чтобы компенсировать недостаток общения, я углубился в изучение тяжелой музыки. На нее меня еще раньше подсадил один друг – дал послушать кассету Iron Maiden «The Number Of The Beast». После «Числа зверя» я послушал всю их дискографию. Потом была Metallica и ее «Master Of Puppets». Помню, тогда альбом показался мне чересчур тяжелым (смеется).