«Как же он мог услышать? Телевизор у соседей через две стены и через комнату. Чепуха какая-то. Пойду посмотрю».
Действительно, соседский Петька сидел в наушниках и подпрыгивал на диване, переживая за какую-то ворону. Показывали мультфильм. Степан Петрович сел рядом, досмотрел и только после этого потрепал Петьку по вихрам. Тот вскинул глаза и снял наушники.
— Здрасте, дядя Степа, — поздоровался он.
— Петя, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не звал меня дядей Степой. Прямо как из книги. Зови солидно Степаном Петровичем.
— Ладно, — согласился Петька.
— Петь, а Петь, ты давно телевизор включил?
— Я ж без звука, хоть и мамки нет, я все равно в наушниках. Разве слышно? Да я…
— Да нет, Петенька, не мешает вовсе он. Я просто так спрашиваю.
— А, просто так. Нет, Степан Петрович, вот только мультик посмотреть и включал. — Петя выключил телевизор.
— Ну ладно, спасибо тебе. Привет папе и маме.
— За что спасибо-то? Они гулять ушли, и я сейчас к ним побегу. Про гравитацию рассказывать буду.
— Про что?
— Про гравитацию.
— А-а-а, — только и мог сказать Степан Петрович.
Из квартиры вышли вместе.
— Кланяйся, значит, родителям. — Степан Петрович попрощался, с уважением пожав руку Пете.
Степан Петрович вернулся к себе, подошел к Вовке. Тот сидел и сосредоточенно что-то писал, но совсем в другой тетрадке.
Вязь формул удивила Степана Петровича, но он промолчал.
— Где был? — спросил, закрывая тетрадь, Вовка.
— К соседям ходил, хотел тетю Клаву проведать. Приболела она что-то. С Петькой поговорил. Уроки совсем не делает. Что-то пошел про гравитацию рассказывать своим родителям. Он ушел.
— Я знаю.
— Что ты знаешь?
— Знаю, что ушел. А про гравитацию он зря разболтался.
— Это как же ты знаешь, что он ушел. Дверь, что ли, хлопнула?
— Да нет, телевизор он выключил, значит, ушел. Если б дома был, то его от телевизора не оттащить.
— Слушай, Петя, как это ты?…
— Пап, чайник кипит на кухне.
Степан Петрович прислушался, но было тихо, «чайникового» свиста слышно не было.
— Откуда ты знаешь, что я газ включил?
— Как откуда? Температура повысилась, значит, включил.
— Какая температура? Где? — Отец стал раздражаться.
— Обыкновенная температура. Какая же еще? Температура чайника, — все еще сердясь, ответил Вовка.
— Ты не груби, с отцом разговариваешь. Отвечай чего спрашивают.
— Я и отвечаю. Ты включил газ, чайник стал нагреваться, а сейчас он закипел, потому что температура сейчас сто два градуса. А вода кипит при ста градусах.
— А девяносто градусов — прямой угол, — машинально добавил отец.
— Чего? — не понял Вовка.
— Это, Вовка, есть такой анекдот. Лекцию читал старшина солдатам и говорит: «Вода кипит при девяноста градусах». А один солдат грамотный такой был, десять классов окончил. Вот он не выдержал и говорит: «Вода кипит при ста градусах, а девяносто градусов — это прямой угол», — Степан Петрович говорил, а сам никак не мог уяснить сказанное Вовкой.
Вовка расхохотался вовсю.
— Ты чего хохочешь? Неужели ты все понял? — удивился отец.
— А чего тут не понять. Это он, твой старшина, не понимал. А я-то знаю, что такое прямой угол, — рассудительно ответил Вовка.
— Вовка, а как ты все-таки температуру узнаешь?
— Чувствую, папа.
— Ладно, я пойду на кухню и выключу газ. А ты скажешь, выключил я его или нет. Хорошо?
— Давай.
Степан Петрович стоял перед газовой плитой, пар валил из носика чайника. Он почему-то вдруг забоялся выключать газ.
«Дай проверю», — подумал он и крикнул.
— Выключил.
Вовка молчал. Прошло секунд тридцать.
— Нет, не выключил, обманываешь, — услышал он наконец ответ. — Нехорошо маленьких обманывать, нехорошо. Ты же мой воспитатель и пример.
— Ладно тебе умничать, шутник нашелся.
Степан Петрович выключил газ. Опять прошло секунд тридцать.
— Ну вот, теперь правда выключил. Уменьшается температура, пар уже не валит. Чайник и есть чайник.
Отец сначала опешил, а потом побежал в ванную, взял приготовленный там для парилки на дачу термометр и сунул его в чайник.
— Сколько сейчас градусов? — крикнул он.
Ответ прозвучал незамедлительно.
«Ты смотри, точно», — отметил Степан Петрович.
— А сейчас?
«Опять точно».
Степан Петрович пришел к Вовке, сел на стул и стал внимательно на него смотреть. Вовка заерзал.
— Ты чего, пап?
— А у меня какая температура?
— Тридцать шесть и пять, — четко ответил Вовка.