Брокс раздраженно ткнул клавишу выключения.
— Завтра, завтра, — бурчал он, — вы хоть на сегодня бы хорошую погоду сохранили, а не завтра, черт бы их побрал, этих наших предков, сами в трусах и майках ходили и хоть бы что, а сейчас как водолаз облачаешься в эти рыцарские доспехи — комплекты № 1, 2, 3… Идиоты, как тут сэкономишь этот самый кислород, если на тебе десяток килограммов всякой всячины висит.
Распахнув дверцы шкафа, Брокс стал осматривать свой комплект № 3: прорезиненные брюки с титановой нитью, такая же куртка, респиратор, противогаз, перчатки, подвесная система для респиратора, баллон для аварийного запаса кислорода, сигнальный фонарь, свисток, радиомаяк. Комплект был потрепан, но еще мог послужить.
Облачаясь в одежды, Брокс с тоской понял, что ремонта действительно не избежать. Дверь, похожая на створки старинного сейфа, уже не обеспечивала нужной герметизации, заслонка воздуховода тоже. Окна почти не пропускали и без того скудного света — слой свинца и еще какой-то дряни намертво прикипел к стеклу, въевшись в него всепожирающей плесенью, вентилятор регенератора гремел полуразвалившимися подшипниками.
Брокс натянул бахилы, надел противогаз и респиратор, проверил заправку кислородного баллона и, натянув перчатки, вышел из квартиры. Дверь за ним с лязгом захлопнулась и зачмокала герметизаторами, казалось, что квартира облегченно вздохнула, когда Брокс вышел. Спустившись на лифте, он вынырнул на улицу, знакомый хлопок и шипение еще раз подсказали, что Брокс лишился благодатной надежности внутренних помещений города.
В воздухе висела сетка дождя, Брокс поправил респиратор, подтянул ремни баллона и устремился вперед. Редкие прохожие были похожи на солдат после атомного удара, их силуэты вычерчивал в туманной и грязной дымке мелкий дождь, ливший сплошной осклизлой дрянью, ядовитой и смердящей. Вся картина с серыми громадинами зданий, глазницами окон, исковерканных, словно зрачок катарактой, ставнями и жалюзи, изъеденные словно оспой, казалась нереальной, зыбкой и тревожной.
Брокс двигался по 25-й авеню, некогда славившейся огнями магазинов, запахами кафе, музыкой ресторанов. Сейчас это был сплошной серый бетон. Брокс шел, не нарушая отработанного на тренировках ритма: оптимальная длина шага, оптимальная скорость, оптимальная глубина вдоха, оптимальная частота дыхания, оптимальная… Вот уже и скоро место встреч влюбленных — Площадь Цветов. Но цветов на площади уже не было давным-давно, все они погибли в ядовитой атмосфере, лежащей общим проклятьем над городом, страной и всей планетой. Цветы теперь росли лишь в оранжереях, вход туда стоил бешеные деньги, а влюбленные их, как правило, не имели. Влюбленные шли на свидания с респираторами и кислородными баллонами, шли без цветов и именно шли, а не летели, как когда-то, на крыльях любви. Шел на свидание и Брокс.
Посреди площади, заменяя некогда огромную клумбу с цветами всего мира, возвышался огромный каменный цветок, но и он был уже совсем не тем, чем утешали себя люди, все больше теряя природу. Когда-то давно это был разноцветный камень, он напоминал о первозданной красоте земных цветов своими яркими красками, их непередаваемой игре красок, а запахи, хранимые под толщиной плит, устилающих площадь, дополняли картину самообмана и иллюзий, в которые добровольно ввергало себя человечество.
Но шло время, и каменный цветок превратился в каменную глыбу, грязную и зеленую от отвратительной плесени. Не до иллюзий стало людям, реальная действительность их неразумности отнимала последние силы, и запахи на Площади Цветов тоже исчезли, унося последние крохи из подземных баллонов. Вот она, площадь его, Брокса, счастья. Несколько фигур стояли в ожидании, ссутулив плечи. Брокс замедлил шаг, посмотрел на часы и успокоился, до свидания было еще пять минут.
«Ладно, хоть это не изменилось, — подумал он, — девушки, как правило, и сейчас опаздывают, а то попробуй ее отличить в этих жалких и одинаковых фигурах».
Брокс опять посмотрел на ожидающие фигуры и спохватился:
«А как же она меня отличит от остальных?»
Вот подошла еще одна фигура и в нерешительности остановилась поодаль, повернув к ним голову. Ожидающие по одному, гуськом друг за другом потянулись к ней, подходили почти вплотную, вглядываясь в стекла масок. Но, очевидно, так и не узнав друг друга, они расходились порознь.
«Что же делать, эдак и я не узнаю свою Вайду, а она меня, черт знает что творится на бывшем белом свете», — зло думал Брокс.