— Что там люди, Жаке! — рассмеялся Аманкул. — Пустяки! В наше время из-за баб не ссорятся. У архаров свой закон, жестокий. Нерушимый. Если бы люди жили по этому закону, то ой-ой!.. Страшно подумать, что было бы. — Аманкул захихикал. — Тогда наш Жаке чемпионом был бы…
Полные, гладкие губы Жараса дрогнули в усмешке. Он пожевал ими, словно собираясь что-то сказать, но промолчал, удержался. Нариман знал с детства эту привычку Жараса и мгновенно понял, что тот хотел сказать, но сделал вид, что ничего не заметил.
— Э-э, да что мы? Со вчерашнего дня горячего не ели, а? Так нельзя, друзья. Не приготовить ли из архара куырдак[25]? — обратился Жарас к шоферам.
— Зачем портить тушу? Вы бы целиком отвезли ее Тан-Шолпан женге, — заглянул ему в глаза Аманкул, и вид у него стал, как у любопытного щенка: одно ухо выше, другое ниже… того и гляди хвостом завиляет. Чего-то ждет от хозяина.
— Брось! Не видела она мяса, что ли? Не голодает Тан-Шолпан, не беспокойся, — небрежно отозвался Жарас, уперев руки в бока, и ткнул носком ботинка в неподвижную тушу. — Давай куырдак.
Нариман понурился. В первый раз он услышал здесь имя Тан-Шолпан от других людей. Но как говорили о ней! Тот, лакей, собака, свою пользу ищет. А хозяин, муж и повелитель, как о пустом месте, с высокомерным видом, небрежно и привычно произносит имя «Тан-Шолпан». По всему виду Жараса можно понять, что не все благополучно в доме Хамзиных.
Шоферы быстро приготовили куырдак. Аманкул с Жарасом принялись жадно пожирать горячее мясо, запивая водкой. Оба шофера не отставали от них. А Нариману есть не хотелось.
— Ты чего это мясо не ешь? В вегетарианцы, как Неру, записался? — спросил иронически Жарас. Янтарный жир стекал с его пальцев.
— А ты знаешь, почему Неру мяса не ел? — отозвался Нариман.
— Нет. Интересно, почему?
— В молодости он путешествовал. В Норвегии его пригласили принять участие в охоте. Он случайно увидел глаза умирающего оленя и дал клятву, что больше в жизни не прикоснется к мясу.
— Ну, хорошо, допустим, все так и было. Но ведь ты не Неру. Ты сын казаха, который, услышав о мясе, становится страшнее волка. Мне не нравится, что ты стараешься обособиться. Надо же быть мужчиной.
Нариман промолчал и пошел прочь. Он очень сожалел, что поехал с ними на охоту. Настроение его вконец было испорчено.
Горы стояли молчаливо и мрачно, надвинув на чело полные дождя тучи. Искривленные ветви деревьев судорожно цеплялись за скалы. Казалось, они были недовольны выстрелами и бесцеремонным поведением пришельцев. С запада порывами бил неистовый ветер. Он свистел в сухих стеблях трав и кустов, к самой земле клонил увядшую полынь. Речка чуть журчит, едва дышит под камнями, а летом она ревела и ворочала их. Все оплакивало молодого архара. Но ничего не слышали уши, ничего не чувствовали сердца пришельцев. Рты их чавкали. Жирные пальцы копались в жареном мясе. Сыто рыгали глотки, отравляя воздух водочным перегаром. Дети природы, они стали ее врагами и были обречены.
Нариман шел и думал. Есть одна общеизвестная истина. Рано или поздно человеку придется умирать. И умирать одному. Никто не знает, когда пробьет его час, как это произойдет. Неизвестно, какая земля станет твоей могилой и суждено ли вообще быть тебе похороненным. Может ведь случиться и так, что земля не примет тебя. Тогда пир над тобой устроят черные птицы и желтые шакалы. Но даже если спрячут твое холодное тело глубоко и надежно, все равно станешь кормом для червей. Но человек забывает о смерти.
Нариман остро сожалел о своем участии в этой вылазке. Он понимал, что ведет себя глупо, что портит окружающим отдых, но ничего не мог с собой поделать. Впрочем, на него, кажется, мало обращают внимания. Они уже начали резвиться. Развлечение придумали нехитрое. Ставили на плоские камни опорожненные бутылки и стреляли по ним. Жарас и Аманкул устроили нечто вроде состязания, по очереди стреляли из мелкокалиберной винтовки, спорили. Разгоряченный Жарас произвел лишний выстрел.
— Э-э, Жаке, очередь-то моя! — ухватился за винтовку Аманкул.
Он был изрядно пьян, иначе не посмел бы перечить Жарасу. Жарас не уступал. Они стали вырывать оружие друг у друга, и в какой-то момент Жарас заметил, что дуло винтовки упирается прямо в спину Наримана. Он хмыкнул. Палец лег на курок. Аманкул на миг протрезвел, схватился за ствол и резко поднял вверх. Над головой Наримана прогремел выстрел.
Жарас и Аманкул разом протрезвели. Они испугались, поняв, что могло произойти секунду назад. А последствия? Страшно представить себе. Разговоры, слухи, сплетни. Суд. Но прежде допросы. А потом неизбежно тюрьма, а может, и того хуже. Конечно, сочли бы это непредумышленным убийством. Случайный, мол, выстрел. Нариман — жертва несчастного случая. Никто его специально не убивал. Но они были пьяны — это отягощает вину. Еще браконьерство. Словом, хватило бы работы прокурору.