…Тасауз, каменное ущелье. В черном бархате ночи белые шатры. Бесконечное множество звезд в небе. Белый резвый верблюжонок с хрустальным колокольчиком на шее.
«Ах, голубь! Белый голубь! Может, ты и есть тот верблюжонок, принявший образ ласковой птицы? Сизокрылый голубь! Может, ты и есть тот радужный колокольчик? Меня вы не бойтесь, милые! Не улетайте, прошу вас! Может, в памятном прошлом улетели вы к звездам неблизким? Говорят, что и звезды страдают в разлуке, не в силах найти друг друга. Говорят, и звезды бегут одиночества, да долог их путь. Самые нетерпеливые сгорают от любви. Свет умерших звезд летит к другим мирам, повествуя о высокой любви. Даже мертвые, они светят. А может, Млечный Путь и не путь для звезд, а лишь преграда для влюбленных, холодная река, которую не перейти им? И люди земные смотрят на реку, с противоположных берегов которой тянутся друг к другу печальные влюбленные. А вы, голуби, не помогли тем сердцам соединиться? Превратился ли ты, белый, в верблюжонка, а ты, сизый, в звонкий колокольчик? Перевезли ли на берег влюбленную звезду? Не покидайте меня, белая голубка и сизокрылый друг ее! Не оставляй меня, верблюжонок белоснежный с хрустальным радужным колокольчиком на шее!»
Такой была молитва Марзии в неверных сумерках угасающего дня. Земная мольба слабого и стойкого человеческого сердца.
РАССКАЗЫ
АКСАЙ И КОКСАЙ
1
Наш аул называется Аксай. А рядом с Аксаем народ часто ставит Коксай, словно имена братьев. «Если Аксай — наш аул, то в какой стороне лежит Коксай?» — думал я. Вопрос мучил меня недолго. Вскоре я увидел и Коксай. Путь туда запомнился мне на всю жизнь.
Шел третий год войны. То утро, когда Айша разбудила меня, было серым и неприветливым. Мы, дети, уже привыкли вставать раньше рассвета. Но кто не знает, до чего сладок утренний сон, как трудно бывает вырваться из его ласковых объятий.
— Вставай, Барсхан! Апа Корганбая ждет тебя, — сказала Айша.
«Апа Корганбая» — это Арзы. Айша же моя родная мать, но отец приучил меня называть ее по имени.
Два старших сына Арзы, Орха и Ноха, сейчас на фронте. Айша называет их Мирза-ага[27] и Шырак[28], соблюдая обычай, запрещающий женщине называть имена родственников мужа. Но их младшего брата Корганбая Айша зовет по имени, поэтому Арзы у нее «апа Корганбая». Этот самый Корганбай на два года старше меня.
— Я уже привела серого ишака большого дома и привязала. Вставай же, Барсхан.
«Серый ишак большого дома» — это скакун дедушки Онгарбая. Большой и сильный осел скакал не хуже иного рысака. Говаривали, что в его жилах течет кровь куланов[29]. Мелюзге вроде меня не часто выпадал случай поездить на сером красавце: не каждому доверял дед своего скакуна.
Послышался с улицы истошный и горький рев застоявшегося животного.
Айша заторопила меня:
— Заждалась тебя апа Корганбая, собирайся, живо.
— Апа, куда это Барсхан едет? — захныкали младшие братишка и сестренка.
— В аул Киргиз-аты.
В обычное время трудно отвязаться от малышей — они капризничают, плачут, ругаются, цепляются. Но сейчас притихли, признали мое право, в их глазах появилась странная гордость за старшего брата, который, кажется им, едет на фронт и непременно победит всех врагов. Они смотрели на меня с восхищением, ибо в их представлении батыр таким и должен быть — курносым, заспанным и тощим. Малыши даже застеснялись в присутствии такой важной особы, стоят переминаясь, не зная, куда спрятать босые ножонки.
— Э-эй, Айша! Готова ли ты? Где же этот Барсхан? — заголосила с улицы Арзы-апа.
Я пулей вылетел из дома и тут же увидел матушку Арзы верхом на лохматой черной ослице. Голову старухи украшал белоснежный кимешек из полотна, обернутый тюрбаном-кундиком, на плечи был надет синий камзол.