А еще юноша вспоминал грубый поступок Арена. Зачем он заставил его отсосать, видя, что рядом ходят люди? Ведь после этого Энджи кожей почувствовал, как поменялось к нему отношение среди племени. Шлюха... Да, пусть никто так его не называл вслух, но взгляды, чуть продолжительней положенного, говорили многое. Да и некоторые альфы, которые раньше с ним часто проводили время, подолгу разговаривали, теперь вежливо кивали и шли дальше. Энджи было тяжело это. Но он на секунду представлял, что он "подсидит" Кайлина, и от этого ему становилось еще хуже. А если кто-то догадается, что белого оборотня убили? На Энджи падет тогда столько презрения, что у него останется только два выхода: либо бежать из племени, либо покончить с собой. Ведь он тогда не докажет, что он не хотел смерти конкурента. Придя к тяжелому, но верному решению, парень решил отыскать Арена и поговорить с ним.
- Я не хочу быть твоим мужем, - произнес Энджи, оставшись наедине с вождем. Парню было страшновато, но, сжав плечи в ожидании грозы, он всё-таки рискнул продолжить начатую мысль, - Я понял, что не люблю тебя.
- Да ладно? - Арен мрачно просканировал взглядом любовника, заставив того поежиться. - Потаскушка нашла нового самца?
- Да, именно так.
- И кто же это? - вождь еще стоял, не шевелясь, но Энджи уже знал, что скоро ярость накроет его.
- Какая разница, я не хочу быть твоим мужем. Это всё.
Воздух рассек звук пощечины. Арен чувствовал прилив ослепляющей ярости.
- Нет, ты лжешь... Ты просто боишься запачкать лапки. Что, стало жалко Кайлина?
- Какая разница. У тебя есть муж, а роль любовника для меня унизительна.
- Я сказал, что женюсь на тебе...
- Не хочу! Я не хочу с тобой быть, - теперь Энджи кинулся на любовника сам, но опытный воин тут же вывернул руку юноше, которого, между тем, как будто прорвало, - Ты чудовище! Я знаю, что ты в подвале сделал с Кайлином, и знаю, что ты будешь делать с ним завтра... И знаешь, что? Я не идиот! Ты псих, а я лучше один побуду, и вообще, у меня нет метки. Ты не удосужился на меня ее поставить, так что отстань!
- Да катись ты! - Арен изо всей силы пихнул Энджи вперед, так что тот ударился лицом о стену, - Иди, ищи себе другого самца. Вот только после того, как я тебя поимел в рот на глазах у соплеменников, сомневаюсь, что хоть одна душа захочет с тобой иметь дело. У тебя репутация подстилки, хотя... Ты такой и есть.
- Я переживу, - прошипел Энджи убираясь восвояси, чувствуя, как красивое лицо начало вспухать от сильного удара. Видно, будет теперь огромный синяк.
Часть 10. Неудачная месть
Поступок Энджи стал для Арена настоящим сюрпризом. И хотя вождь с легкостью крикнул: "Да катись ты!", в душе его глубоко уязвил этот разрыв. Всю ночь оборотень ходил по лесу, стараясь взять себя в руки. Почему нежный, влюбленный в него Энджи, в котором Арен был уверен больше, чем в самом себе, так себя повел? Что это? Трусость? Обида? Или он на самом деле разлюбил? Чертов Кайлин, не будь его... Вождь не мог обвинять себя, его самомнение было слишком высоко. Дождавшись рассвета, Арен поднялся в башню, на лестнице встретившись с Феофилом.
- А ты уже решил уйти? Надоело лечить этого щенка? - Арен презрительно окинул взглядом лекаря.
- У Кайлина течка, и я не могу находиться рядом с ним.
- Неужели боишься сорваться? - вождь только не смеялся в лицо оборотню.
- А я не альфа по-твоему?
- Ты лишь немного младше моего отца, - и, хотя Феофил явно не тянул на старика, Арен, злясь на лекаря, постарался его уколоть как можно больнее. Однако пущенная стрела не достигла цели.
- Твой отец имел связи с омегами до самой смерти. Неужели ты не знал?
- Знал, - буркнул вождь и начал подниматься дальше.
Кайлин лежал на постели и не спал. Течка началась буквально час назад, и вырабатываемая маткой смазка раздражала не успевшие как следует зажить раны от палицы, причиняя жгучую боль. К тому же, юноша с ужасом ждал Арена. А в том, что он его не пожалеет, Кайлин был уверен. Начавшееся было возбуждение уходило в никуда, заглушалось болью. Юноша заметил, что никак не может сосредоточиться и начать думать, хоть о чем-то. Всё, что происходило с ним в последние дни, напоминало обрывки снов, и, чаще всего, кошмаров. Может, сейчас он уснет и проснется в родном Белом племени? Может, на самом деле нет Арена, Феофила, Энджи? В коридоре послышались шаги. Юноша натянул на себя меховое одеяло, чувствуя, что его знобит. На пороге стоял Арен, и лицо его было перекошенным от ненависти. Кайлин сжался, боясь заговорить, но это сделал сам вождь.
- Ты уже готов, животное? - черный оборотень стянул с мужа одеяло и начал грубо раздевать, вдыхая полной грудью яркий и сладкий запах Кайлина. Да, оборотень теперь понимал Феофила, который побоялся сорваться и просто покинул течного омегу. Странно, такое ничтожество, а запах у него... Кажется, Арен не встречал ничего более одурманивающего, даже запах Энджи был далеко не таким, - Мразь, - вождь не мог не оскорблять своего ненавистного мужа, но контролировать свои действия уже не получалось. Со сдавленным рычанием он впился губами в губы Кайлина, распаляясь всё больше. Юноша не сопротивлялся, даже пытался отвечать на ласки, но, скорее, напоминал тряпичную куклу. А Арен не останавливался ни на минуту. В его груди бушевала ненависть, но запах опьянял, губы блуждали по лицу, плечам и шее Кайлина, который чувствовал внутри себя странное сплетение адской боли и не менее сильного возбуждения.
Глаза мальчишки слезились, но осознание того, что его целует Арен, заставляло его таять в руках вождя. Белый оборотень и не заметил, как начал выгибаться, инстинктивно прося вторжения. Оборотень быстро и грубо перевернул мужа на живот и, прижав к себе, начал вводить член. Кайлин, который до этого хоть как-то чувствовал возбуждение, вдруг громко и отчаянно закричал и начал вырываться, захлебнувшись в боли. Но Арен лишь плотнее прижал юношу к себе, и, не позволяя даже дернуться, впился зубами в нежную шею мужа. Кайлин, сопротивляясь, царапал руку вождя, но тот, кажется, этого даже и не замечал.
- Прекрати, пожалуйста! Вытащи, мне больно!
Но в ответ Арен лишь грубо впечатал Кайлина в простынь и, повернув заплаканное лицо мужа вбок, кусая ему губы до крови, принялся размашисто всаживать член, стараясь ввести его как можно глубже. Свежие, чуть зажившие ранки снова закровоточили, и на белой простыне вскоре стало расти алое пятно. Кайлин уже не кричал. Прижатый телом мужа, задыхающийся, он стонал, не слыша самого себя, периодически отключаясь. Но Арен не хотел, чтобы белый оборотень пропустил хоть что-то, он бил мальчишку по щеке, заставляя придти в себя и снова трахал, не замечая, что в приливе непонятной для себя страсти, как собака, вылизывает свою полуживую жертву.