Давид находился в гуще событий, он следил, как исполняются его приказы, а также переговаривался то с одним, то с другим перебежчиком, выясняя, что происходит на той стороне.
Во второй партии омег был и Колман. Он нес на руках своих братьев. Уставший, осунувшийся, он шел, глотая слезы. Ему было страшно и тревожно. Перед самым побегом омега явился к Роджеру и обнаружил своего насильника едва живым. У холодного, находящегося без сознания альфы пульс почти не прощупывался.
Понимая, что оставить волка будет равносильно убийству, Колман срезал веревки и, пока никто не видит, перенес оборотня в теплый шатер. Он растер посиневшие руки и ноги Роджера, затем укутал его в одеяло, взял малышей и помчался к стене, понимая, что еще минута, и он может не успеть: поднимется тревога. И теперь, находясь среди спасенных, он стоял и рыдал, от отчаяния и боли. Его сердце разрывалось. Он вроде и хотел смерти своему обидчику, но при этом какая-то часть его желала чтобы Роджер выжил. Вот только если альфа выздоровеет, ответит ли он хоть какой-нибудь благодарностью? Волк был уверен, что нет.
- Ты пахнешь братом. - Сухо произнес Давид, с подозрением поглядывая на Колмана. Новый вождь еще ничего не знал про историю омеги, не знал, кто он такой и подошел к мальчишке почти случайно, привлеченный внешним сходством с Кайлином, удивляясь, как такое может быть. Но когда Давид приблизился, то обнаружил и печать, и запах Роджера. При этом оценка души пока особенных результатов не давала. Было видно, что омеге больно, что он в горе. Но причины этого могли быть любыми. - Как твое имя?
- Я Колман! Твой брат принуждал меня к близости! - Омега почувствовал суеверный ужас, увидев Давида. Он прекрасно помнил, что мальчишку кто-то лишил глаза, что его лицо уродовал рубец. А теперь на месте повязки был другой глаз, ярко-голубого цвета, а шрама почти и не было! Колман побледнел. - Твой брат хотел убить меня!
- Где сейчас Роджер? Кто глава племени? - Сухо поинтересовался Давид, демонстрируя абсолютное равнодушие к несчастьям волка. Вождь чувствовал, что Колман, кажется, не врет, однако оборотень слишком хорошо знал, насколько влюбчивы омеги, насколько они лишены уважения к себе. На своем веку Давид знал только двух оборотней, которые не простили собственного изнасилования: это Энджи, который во время бегства из плена перерезал горло своим обидчикам, да и то не всем, и он сам, Давид. Омега вынашивал месть месяцами, годами. И все-таки убил и Мертена, и заодно Арне. Но вот Аскольда омега простил. И отдавая отчет в своей мягкости, Давид не верил и остальным.
- Главный Герольд. Он захватил власть. А Роджера привязал к позорному столбу… - Начал было говорить волк, но вдруг запнулся.
- Роджер у позорного столба?
- Нет… Он…
- Что он? - Сердце Давида невольно сжалось. Хоть братья и были предателями, их смерти омега точно не хотел. - Роджер погиб?
- Я не знаю! Он был без сознания, когда я его перенес в шатер! Он был замерзший! Я не мог задержаться, я боялся, что Герольд вот-вот раскроет побег, я спешил. - Колман говорил быстро, отчаянно жестикулируя. Было видно, что он очень переживает случившееся.
- Если Роджер принуждал тебя, насиловал, зачем ты его спас? - Давид снова напрягся. Он никак не мог понять, что за фрукт Колман, но и быть жестоким к омеге ему не хотелось.
- Я не знаю! Но я не мог оставить его умирать!
Омега, быстро сообразив, кто теперь в племени главный, рухнул на колени перед Давидом и в голос разрыдался, прекрасно понимая, чем может грозить недоверие вождя. Оборотень, хоть и был шокирован всем происходящим, и пережил одно потрясение за другим, сейчас мыслил относительно ясно. Он быстро вспомнил, что говорили про Давида до его бегства: все истории о мести, жестоких убийствах и абсолютном равнодушии к окружающим быстро всплыли в голове мальчишки. Он начал целовать ноги Давиду и клясться в верности, с ужасом думая, какая судьба постигнет его и волчат, если волк засомневается в его преданности.
- Поднимись. - Спокойным голосом произнес омега, разглядывая душу Колмана. - Ты боишься, что я тебя убью. И да, я могу это сделать. Твои клятвы - это хорошо, но пока я не принял решения, как к тебе относиться. Возьми волчат и иди в шатры. Я с тобой разберусь позже.
Аскольд, который стоял неподалеку все это время, не вмешивался в ситуацию. Если раньше он был уверен, что Колман не способен на измену, то теперь, когда все смешалось, было не так просто определить, кто что мыслит на самом деле. Между тем Давид почувствовал спиной своего жениха и резко повернулся.
- Ты знаешь этого омегу. - Быстро произнес вождь, когда Колман скрылся. - Ты был с ним близок.
- Я помогал ухаживать за его волчатами, мы дружили. - Кивнул Аскольд, в глубине души опасаясь, что Давид начнет ревновать. Однако, омега был далек от этого.
- Хорошо. Как думаешь, предать может? На нем печать Роджера.
- Ради волчат не предаст. Даже если захочет. Это его родные братья, и он их любит как своих детенышей. - Аскольд говорил, а сам любовался красивым лицом Давида. Как же альфе хотелось прижать к себе мальчишку, покрыть поцелуями его лицо! Но он понимал, что сейчас не время и не место для этого. - Думаю, на всякий случай, присматривать за ним нужно. Кто его знает.
- Понял. - Кивнул Давид. - Теперь о важном. Скоро явятся соседи за своими омегами. Построй всех. Нас ждет битва.
Помимо того, что омега теперь мог заглядывать в души к волкам, он еще стал остро чувствовать происходящую атмосферу. В какой-то момент ему вдруг начинало казаться, что небо меняет цвет, но при этом оно оставалось тем же. И сейчас, оглядывая толпу, оборотень вдруг ясно ощутил, как красная пелена опускается на оборотней.
Аскольд построил альф и бет довольно быстро. И когда все было готово, вперед вышел Давид. Он точно знал, что Герольд со своими волками скоро будет здесь. Омега не ошибся. Как только красное полотно коснулось земли, из-за деревьев появилась толпа оборотней.
- Давид… - Прорычал Герольд, увидев брата. Альфа рассчитывал застать соседей врасплох и оказался страшно разочарован готовностью соперников. Битвы было не избежать, и оборотень быстро построил своих воинов и также встал перед шеренгой. Он смотрел на изменившегося Давида с гневом, Герольду было пока что непонятно, почему именно брат стоит во главе своего племени. Он же омега!
И, с одной стороны, чтобы скрыть досаду, а с другой, желая покрасоваться перед своими оборотнями, волк решил унизить мальчишку.
- Я вижу, ты вернулся! Я только не понимаю, почему тебя, беззащитного омегу, альфы и беты вперед выпихнули? Неужели, как самую ненужную шлюху?
Герольд рассчитывал на одобрение своих воинов, но те лишь тихо перешептывались, в ужасе глядя на спокойного, решительного Давида, который где-то обрел второй глаз! Да и готовность остальных соперников радости не вселяла.
Давид молчал, разглядывая душу Герольда. Он не реагировал на оскорбления, омеге было глубоко на это плевать. Его волновало другое: что же происходит с душой брата? Наконец, ветерок пахнул в сторону Давида, и волк все понял.
- Я вождь, а ты и твои дружки должны немедленно сдать оружие и принести мне клятву верности, после чего суд вече решит вашу дальнейшую судьбу. - Спокойно ответил омега, но тут вспылил Герольд. Уж чего он не ожидал, так это того что Арен добровольно передаст бразды правления… И кому? Омеге! Которого никто и за полноценного члена племени не считал.
- Ты и вождь? Да ты шлюха! Ты спал с Аскольдом! - Альфа был вне себя от ярости. - Да на тебе его печать! Какое изнасилование! Ты обычная шлюха, которую надо убить!
- Герольд! - Громко и с усмешкой ответил Давид, не спуская с брата своих разноцветных глаз. - А зачем ты изнасиловал гнилой труп Арне? Он же на куски разваливается, стоит только его коснуться. Тебе не было противно?