— А пальцы у тебя не кривые? — нарочно спросил Колян.
— Не! — она пошевелила перед лицом растопыренной пятерней, на указательном сверкнул тонкой ободок дешевого колечка. — Вишь, какие ровненькие!
— Тады вали!
Обгоняя стадо коров, надрывно сигналя, подкатил переполненный старенький рейсовый автобус. Он привез из Белорецка, с металлургического комбината дневную смену. Подняв облако пыли, автобус шумно остановился, распространяя вокруг густой запах дымной солярки.
— Батяня приехал, — сказал Колян, завидев отца. — Разбегаемся?
— А мой во вторую, — сказал Санька и задержал дружка. — Куда бежишь?
— Ты ж знаешь, какой он, когда со смены возвращается? Злой, как черт!
— Да не пугайся! Паспорта получили, теперь мы с тобой законные граждане советской страны, и хватит мадражку показывать на людях.
— Так он паспорт спрашивать не будет, а сразу подзатыльника отвесит.
— Не отвесит!
— А ты почем знаешь?
— Смотри, какой он идет веселый? На работе, видать, все ладилось.
— Может и премию дали, — сказал Колян. — Давеча хвалился, что приказ зачитывали по цеху и квартальную премию сулили за перевыполнения плана.
Отец Коляна подошел не спеша, вразвалочку, походкой бывалого моряка. Из-под насупленных лохматых бровей стрельнул на сына остренькими масляно-поблескивающими глазами.
— Дров наколол? — начал он без вступления.
— Накололи, дядь Саша! Я помогал, — сказал Санька, опережая друга.
— Лады! И воду принесли?
— Ага, — сказал Колян. — По два ведра.
— А пошто бездельничаете? — в вопросе не было привычной угрозы.
— Соображаем, дядь Саша! — отозвался Санька, принимая весь будущий удар на себя.
— Соображают обычно на троих, а вас тута двое только.
Он достал пачку сигарет «Прима», вынул одну. Закурил. Протянул пачку мальчишкам.
— Может закурите за компанию?
— Нет, спасибо, дядь Саша!
— Бросили, что ль? — ехидно спросил он ребят. — Когда ж это успели, а?
— На днях, а то и раньше! — ответил бойко Санька, отодвигаясь на лавочке и уступая место. — Присаживайтесь к нам.
Отец Коляна тяжело опустился на скамью, молча затянулся и выпустил длинную струю дыма.
— Что вы тут сидите и соображаете, это хорошо. Только об чем соображаете? Вот главный вопрос. Ежели насчет бутылки, так моей поддержки не будет, а ремнем по спине обещаю. А ежели об деле, то моя поддержка полная. Пора вам и мозговыми шариками своими шевелить. Паспорта получили?
— Получили, — сказал Колян, не понимая, куда клонит отец.
— Так вот, молодые мои граждане нашей республики, я давно с вами потолковать собираюсь, да все никак не получается из-за нервотрепки и суетности постоянной нашей жизни. — Он загасил сигарету, бросил под ноги и носком ботинка вдавил в землю. — В открытую потолковать и как вполне со взрослыми. Вот так!
Санька и Колян переглянулись и приготовились слушать.
— Мы с полным нашим вниманием, дядь Саша! — сказал Санька.
— Сын, ты вчера про Любу Рогушкину что-то рассказывал, да я не усек серьезно. Так куда она поступать надумала?
— В медицинский техникум, — ответил Колян.
— На акушерку выучиться хочет, — добавил Санька.
— Это серьезное дело, скажу я вам. Девка мыслит в правильном направлении. Профессия в руках будет весьма почтенная и уважаемая. Факт! А вы что надумали?
— Пока думаем, пап, — сказал Колян. — Не идти же нам в фельдшеры…
— А почему бы и нет! — оживился отец. — Фельдшер или там еще какой медицинский работник, дело всегда нужное и профессия чистенькая, не то что мы в дымном и грязном цеху горбатим. А у вас еще армия, военная служба впереди маячит.
— Верно, — кивнул Колян.
— Через два годика повестки прилетят по адресам, — сказал Санька.
— Медицинским работникам в армии сплошная лафа. Не служба, а малина, скажу я вам! И спирт у них завсегда казенный и самый наичистейший, а не техническая дрянь какая-нибудь! Идите в медицинское училище, ребята, не пожалеете. А когда в армию призовут, так и там служиться будет легко. Вот об этом и посоображайте, пошевелите шариками своими, а я пошел.
Высоко в вечернем небе летел самолет, и на землю доносился ровный рокот его моторов.
— Пассажирский, — определил Санька, провожая самолет глазами.
Небо, авиация, космонавтика — его давняя мечта. Голубая мечта! Далекая, как этот летящий в небе самолет, и, видать по всему, невыполнимая.
Отец Коляна предлагал дело. Земное, реальное.
Вечером, когда собралась их компания, Колян спросил Любку: