Ренуик пожал плечами. Этот, по всей видимости, тщательно отрепетированный спич оставил его равнодушным.
— Во что вы верите — это ваше дело.
Повисла пауза. Когда Дмитрий заговорил снова, голос его звучал почти умиротворенно:
— Скажите, Кассиус, а во что верите вы?
— Я верю в себя.
— Так вы идеалист? — засмеялся Дмитрий.
Ренуик сел.
— Реалист, так вернее. Думаю, мне не помешает выпить. — Он кивнул Гехту. — Скотч.
— Прекрасно, — хохотнул голос в динамике. Гехт поднялся и направился к бару. — Тогда перейдем к делу.
Вернувшись, Гехт передал Ренуику виски и снова уселся на диван.
— Ваша война — это ваше дело, — заговорил, тщательно подбирая слова, Ренуик, — однако я могу помочь вам ее выиграть.
— У меня тут маленькая игрушка, которую вы вручили полковнику Гехту в Копенгагене. Занятная вещица. Он упоминал о поезде. Золотом поезде.
Ренуик покачал головой:
— Речь идет о чем-то большем, чем золото. Намного большем.
Глава 24
Отель «Три короля», Цюрих, Швейцария
7 января, 15.07
Это было необычное здание. Том понял это, едва приблизившись к нему. На самом деле зданий было четыре или пять: прилепленные друг к другу средневековые сооружения, выкрашенные подозрительно белой известкой. Но несмотря даже на это, они выглядели старинными, дошедшими прямиком из той эпохи, и лишь новые ставни и свежевыкрашенные рамы намекали на некую связь с современностью.
Однако внутреннее убранство отеля начисто разрушало эту иллюзию. От старины здесь остались лишь шероховатость стен и видневшиеся кое-где дубовые потолочные балки. Все остальное было полностью осовременено. Сияли серый мраморный пол, белые стены, черная мебель; утопленные галогенные светильники струили слепящую белизну. Посреди вестибюля, словно какой-то гигантский имплантат, сверкали выполненные из стекла и металла лестница и лифт.
Сжимая в руках черный кожаный портплед, Том направился к полукруглому столу орехового дерева. Дежурный администратор, милая девушка со свежим цветом лица, приветливо улыбнулась.
— Я хочу повидать герра Лаша.
Улыбка ее сразу же увяла.
— У нас нет постояльца с таким именем.
— Я собираюсь ему кое-что показать. — Он водрузил на стол сумку.
— Прошу прощения, но…
— Не сомневайтесь, ему это понравится. Передайте ему мою визитку.
Он протянул ей одну из своих визиток. Визитки были предметом гордости Тома. После стольких лет, когда он всячески старался не оставлять материальных следов своего существования, Том испытывал настоящее удовлетворение от того, что налаживает контакты таким вот общепринятым способом. Дизайн был очень простым: никакого логотипа, только название и контактная информация. Необычным было лишь то, что оборотная сторона карточки была густо-алого цвета с напечатанным белым названием фирмы — «Кирк Дюваль». Лишь спустя какое-то время Доминик указала ему, что, вне всякого сомнения, бессознательно он выбрал для своих визиток ту же цветовую гамму, что и его отец.
Консьержка раздраженно пожала плечами. Все еще не сводя с него бдительных глаз, она нажала спрятанную под столешницей кнопку. Из двери у нее за спиной тут же вышел высокий плотный мужчина в черном джемпере-поло и джинсах.
— Ja?[2]
Том повторил все, что сказал консьержке. Мужчина невозмутимо открыл сумку и проверил содержимое. Убедившись, что в ней нет ничего опасного, он дернул головой в сторону комнаты, откуда пришел:
— Подождите там.
Комната оказалась баром. Посетителей не было, один лишь бармен тщательно протирал стаканы; за спиной у него высилась стена самого разнообразного алкоголя. Три другие стены были обиты неяркой красновато-коричневой кожей — в тон табуретам и скамейкам; вкупе с приглушенным светом это помогало расслабиться и даже, пожалуй, навевало сон. Том сел, и тут же в комнату вошли двое и сели позади него. Они не говорили ни слова, а только бесцеремонно пялились на него, словно в гляделки играли. Спустя несколько минут его позвала консьержка, и эти двое последовали за ним.