Международный мужской день будут отмечать в их школе через четыре дня. Армитаж зашивался, готовя материалы к эфиру на радио, чеканил шаг в своей комнате, репетируя доклад, выбирал костюм, для столь знаменательного дня. Его дед был военным, его отец был военным, да даже его дядя был военным! И в этот день он, самый молодой из Хаксов, должен будет прочесть доклад на тему важности роли мужчин в военной политике государства. Последние годы молодые люди совсем не хотели отдавать долг Родине, а ведь он есть и не ждёт. Отец вбил в юного Арми, что настоящий мужик тот, кто служил и добился наград, а не служил — закрой рот и не отсвечивай. И вдохновлённый словами отца, Хакс-младший решил агитировать мужское население школы на военную службу. Но столкнулся с непредвиденными обстоятельствами, в лице президента клуба радиовещания.
— Армитаж, это что ещё за мура? — Роуз Тико откинула папку с его докладом и гневно скрестила руки на груди. Парень задохнулся возмущением и вскочил со стула.
— Что значит «мура»?! Это мой доклад! Неужели ты не понимаешь, насколько важно осветить подобные темы в мире сообщества мужчин? Да каждый парень должен знать, что он в неоплатном долгу перед Родиной! И должен понимать, насколько это важно! Ты просто женщина, поэтому…
— Сядь и прекрати орать. — Роуз хмуро взглянула на него из-под бровей, и Хаксу пришлось подчиниться. Сестры Тико руководили радиорубкой уже четыре года, лично отбирая материал для эфира. Если честно, Арми считал, что у них неплохо получается, они часто обсуждали интересные вещи, приглашали разных деятелей их города для интервью, завели историческую рубрику, освещали все важные события школы. Так что он понадеялся на их серьёзность и подал заявку на чтение доклада на Мужской день. И совсем не ожидал, что его работу обзовут «мурой».
— А теперь слушай меня. Я не могу вывести в эфир столь категоричную эпопею, к тому же написанную таким топорным языком. Люди просто заткнут уши. Знаешь, почему? Им будет не интересно, — девушка встала из-за стола и прошлась туда-сюда. — Если ты хочешь кого-то действительно заинтересовать данной темой, то тебе нужно поработать над идеей, текстом и формой подачи. Если ты будешь орать в микрофон так же, как на своих собраниях военного кружка, то разбегутся даже глухие.
Она остановилась и грозно посмотрела на парня. Под этим взглядом Армитаж немного сжался. Ну да, ему бы командовать на плацу, а не в микрофон вещать из радиорубки. Но цель была, отцу он её озвучил, так что отступать некуда.
— Послушай, Роуз, — он постарался придать голосу мягкости, но получилось всё равно сухо, будто он отчитывал её. — Это правда важная тема. И она соответствует идее дня. И…
— Ты хочешь, чтобы я допустила это? Только через мой труп! — девушка снова схватила папку и с хлопком стукнула ею по столу. — Это же военный трактат, а не материал для дневного эфира! К тому же он носит агитационный посыл! Нас расформируют к чёртовой матери!
— Но это важно!
Роуз устало плюхнулась в своё кресло в маленьком кабинете их клуба. Она потёрла лоб, откинула выпавшие из пучка пряди, и снова серьёзно посмотрела на него.
— Скажи мне, Арми, что такое Международный день мужчин? Какова его цель?
Хакс напряг память, взывая к страничке с Википедии.
— Цель создания — привлечение внимания к дискриминации мужчин по гендерному признаку в разных сферах жизни.
— Во-о-от, умный парень, пользоваться интернетом умеешь. При чём же здесь твой трактат? — Роуз снова потрясла папкой перед его лицом.
— Но это же важная проблема!
— Это проблема для тебя, больного армией на всю голову…
— Ты имеешь что-то против армии?!
Девушка закатила глаза и со стоном сползла по спинке кресла.
— Нет, не имею. Я хочу сказать, что на данный момент, армия не является единственным трамплином для достижения высоких целей и удовлетворения амбиций мужчин. Она может стать одним из способов достижения, но не определяющим фактором. Ты же тут написал, что все, кто не отдал долг Родине, конченные твари и мудаки. И вот вопрос: это ли не гендерная дискриминация? Неужели в современном мире мужчина не может получить авторитет в международном сообществе, не послужив хотя бы годик?
Армитаж открывал и закрывал рот, как рыбка, пытаясь осмыслить всё сказанное Роуз. До этого момента они даже не общались толком, так, здоровались на переменах. Ну, она неплохо вела эфиры, часто высказываясь о неравенстве полов. Но он даже подумать не мог, что она так будет ему отвечать, используя вполне себе толковые формулировки. Язык у неё определённо подвешен. Но голос отца, вещающий про силу военных структур на каждом ужине, набатом бил в голову, так что…
— Армия делает из тебя мужчину, она закаляет твой характер, учит…
— А ты что, не мужчина? — Роуз снова перебила его, ухмыльнулась и опёрлась локтями на стол, который их разделял.
— Мужчина.
— Настоящий?
— Конечно. Но при чём тут я?
— А что тебе ещё надо-то? Оставь других в покое, и без тебя разберутся. Ты хотя бы сам понимаешь, что такое война? Я не спорю, что наличие армии и хорошей военной техники обеспечивает безопасность государства. Но не надо призывать бросаться под танки молодёжь, мотивируя закалкой характера. Тот, кто захочет связать свою жизнь с армией, сделает это и без тебя.
Хакс поник. Доводы Роуз не сильно его переубедили, но он всё ещё помнил, каким военным слогом написан его доклад. Будто донесение в штаб.
— И я ничего не могу сделать? Даже маленький кусочек нельзя прочитать?
Президент клуба радиовещания устало вздохнула, ещё раз открыла его трактат, полистала, и резюмировала:
— Можно попробовать сделать заметку, про проблемы гендерного неравенства, с которыми сталкиваются рядовые служащие. Или как сложно адаптироваться военным к гражданской жизни, в частности, мужчинам. Сможешь сделать до завтра?
Она подняла голову, взглянув на него, и Арми радостно закивал. Конечно, это не открытый призыв, за который отец похвалил бы его, но лучше, чем вообще ничего.
На следующий день Роуз, тяжко вздыхая и гоняя Хакса себе за кофе, переделывала его тексты в нормальную речь, которую можно было бы прочитать на радио. Чудом было, что она безропотно взялась ему помогать, черкая карандашом в его докладе. Но Арми не спорил. Ничего, он добился хотя бы заметки про военных, а это можно считать достижением.
В день эфира он жутко волновался. Одно дело командовать отрядом в специальном лагере с военным уклоном, а другое — читать заметку в микрофон, сидя в небольшой рубке. Спокойным голосом. Правильным тоном. Роуз надиктовала ему его же материал, чтобы он слушал, какие интонации использовать. Она гоняла его, напоминая, что пока он не добьётся нужного темпа, она его не будет ставить в сетку. Но он добился.
— Видишь, не так уж и страшно, — она похлопала его по плечу, когда они вышли после эфира в коридор школы. Арми утёр пот со лба и немного развязал галстук на шее. Он на автомате дошёл за Роуз до её кабинета и встал в дверях, не зная, что делать дальше.