- Сейчас, - крикнул Килибаев, и Альберт на миллисекунду включил фары, и их послесвечение задержалось в ясной ночи, как светлячок в траве, когда они смотрели, как самолет поднимается над джунглями в конце взлетно-посадочной полосы. Альберт включил огни взлетно-посадочной полосы на половину мощности вместо яркого, и они услышали, как самолет накренился на север, а затем начал приближаться. Снова звук затих, прежде чем самолет с ревом пролетел над краем откоса, на этот раз заметно медленнее, с пульсирующими огнями на брюхе, когда он упал над ними и ударился о взлетную полосу с резким визгом, который расколол тишину горного воздуха. "Бичкрафт" развернулся в конце взлетно-посадочной полосы и вырулил обратно к машине. Марат наблюдал, как пилот выключил турбомоторы и позволил им остановиться, прежде чем погасить фары. Пассажирская дверь распахнулась, и на взлетно-посадочную полосу выпустили портативные ступеньки. Тут же двое мужчин с автоматами спустились по ступенькам и встали на асфальт. Один из них крикнул Альберту, чтобы тот выключил огни взлетно-посадочной полосы, когда он это сделал, еще четверо мужчин с оружием спустились по ступенькам и рассыпались веером под крыльями самолета. Они смотрели наружу, в темноту. К этому времени Килибаев вернулся к машине, взял портфель и направился к лестнице. Как он это и сделал. высокая худощавая фигура, освещенная из кабины, нырнула в дверь и спустилась вниз, чтобы встретить Килибаева с грузом. Холодок пробежал по телу Марата, когда он узнал Файзуллу Левкоева. Он откинулся на крыло машины и наблюдал за ними, Левкоев все еще держал одну руку на плече Килибаева, который держал портфель. Марат слышал их голоса, хотя и не мог разобрать слов. Время от времени раздавался взрыв смеха, эйфорического и в то же время выражающего облегчение.
Громов не мог понять, что он сделал. Был ли Килибаев двойным агентом или нет? Он не знал. Теперь он чувствовал, как ныли его ожоги; его пах пульсировал, а спина все еще была неподвижна - болело то место, куда Булат ударил его ранним утром на берегу Ишима. Это было только сегодня утром? Казалось, это было год назад. Все было перевернуто с ног на голову, и он больше ничего не знал. Марат наблюдал, как разговор двух мужчин становился все более приглушенным. Они посмотрели на часы, пока Левкоеву, казалось, что-то объяснял Килибаев, а затем Булат кивнул Марату, и Левкоев посмотрел в его сторону. Они обменялись еще несколькими словами, и Килибаев поднялся по ступенькам "Бичкрафта" и передал портфель кому-то, кто встретил его у двери.
Файзулла снова посмотрел на Марата и направился к нему. Лунный свет, сиявший в руднике, был невероятно ярким, достаточно ярким, чтобы Марат увидел, что Левкоев был одет в летный костюм. Подойдя ближе, он достал сигарету из серебряного портсигара, сверкнувшего в голубом свете луны. Он остановился перед Маратом и закурил сигарету. Желтая вспышка осветила седеющие виски и морщинки в уголках его красивых глаз. Он выпустил в воздух первую струю дыма.
- Я благодарен вам за то, что вы сделали, - сказал он.
Его голос был искренним, добрым.
- Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы знал, для кого я это сделал, - резко сказал Марат.
Он был смущен, но не хотел показаться ослабленным этим. Он осознал глупое тщеславие этого, даже когда говорил. Левкоев улыбнулся.
- Ради Даны, ради РКО. Для Казахстана.
- РКО?
Левкоев наклонил свою голову вперед в учтивом кивке.
- Господи. - сказал Марат, опустив глаза и покачав головой. - Вы Павел.
Он подумал о том, что сказал Кулиев об этом человеке, о том, что сказала Зоя. Черт, Зоя. Как она могла не знать? Она даже сочувствовала тому, что он делал. Все это время он думал, что находится по другую сторону баррикады. Он занял там место в одном ряду с лучшими в своем деле. Было трудно понять, что произошло, что все это значило.