— Так, успокойся, — я с опаской посмотрел вниз, держась за поручень, — Понимаю, что у тебя выдался трудный день. Может пойдём в отель, а? Поговорим в спокойной обстановке, — я говорил как можно более ласково.
Но понимал, это сейчас не поможет.
— Для чего? — Санура поморщила носик и обнажила клыки, — похвастаться своей ручной зверюшкой перед этой… этой… женщиной. Хозяин хочет показать ей, какой он герой, и какая Санура бесполезная и не стоит насчет неё переживать? Она так, никто, просто слуга.
— Нет, Санура. Послушай, это все влияние Булгакова и его духа раздора.
— Это все влияние той женщины. Если бы не она, то Санура и… и Тимофей были бы счастливы вместе, — её голос дрогнул, но теперь она не прятала лица, она смотрела прямо мне в глаза.
И ведь я действительно сам довел до такого. Вот она — ревность как она есть.
— Я понимаю…
— Хоз… Тимофей не понимает. Санура хочет, чтобы она была единственной. Санура хочет, чтобы он принадлежал только ей, — девушка шагнула ко мне, и чем ближе она подходила, тем ярче горел огонь в её сапфировых глазах. Она становилась всё злее, — Санура убьет ту женщину, покажет, что она сильнее! Что она достойнее.
— Убить? Ты себя слышишь, Санура⁈ — я встал у неё на пути, — ты не пройдешь. Хочешь убить Лизу? Тогда придется сначала убить меня.
— Почему вы её защищаете⁈ Почему выбрали её, а не Сануру, что она готова сделать ради вас? Готова ли она отдать жизнь, как это готова сделать Санура? Нет! Она вами пользуется! А вы слепой и… глупый!
— Потому что я люблю её, — я встретился с Санурой взглядом, — у меня нет других оправданий.
— Отойди. Она затуманила твой рассудок. Иначе Сануре придётся самой сдвинуть тебя, — она выпустила когти, — Санура не хочет делать Тимофею больно.
«Пристегнись, начальник!» — Нуар понял, что конфликта не избежать.
— Видимо придется, — ответил я, — но я не буду сопротивляться. Бей, раз ты считаешь, что я заслужил.
— Тимофей сам попросил, — она прикусила губу до крови, она сомневалась. Но лишь мгновение, — Сануре жаль!
Тем временем, её заряженные энергией Изнанки когти рассекли воздух возле моей груди, сорвав пару пуговиц с рубашки. Фух, это было близко, я едва успел уклониться.
Далее серия из двух рассекающих взмахов когтями, которые удлинились аккурат перед столкновением с моей грудью.
Пространства для маневра было мало, когти пробили защитный магический слой пиджака. На рубашке выступила кровь. Грудь обожгло. Больно, зараза. Но я терпел. Не стал отключать чакры. Это было заслуженно.
— Когда Санура подвинет хозяина, она пойдет убивать ту женщину! Санура ненавидит её! Она не любит хозяина так, как его любит Санура! — на её щеках заблестели слезы. Когти оставили новые царапины на моем теле. Если бы не пиджак, она бы вскрыла меня, как консервную банку. — Отойди!!! — прокричала она.
— Ни за что! Я не позволю тебе проливать кровь близких мне людей! Хочешь крови? Вот! Бери мою!
И тут же получил от неё оглушительную звонкую пощёчину. Крайне сильную. Перед глазами прошла рябь.
— Санура… не хочет делать Тимофею больно! — она начинала плакать.
— Мне и не больно, — я стёр кулаком кровь со щеки.
Я перестал уклоняться. Просто принимая все удары на себя. Санура спрятала когти и колотила меня руками, переходя на истерику.
Гениальность и глупость ходят рука об руку. Это единственный способ погасить гнев Сануры. Пусть она выплеснет всё на меня. Ради ее спокойствия я и жизнь отдам… все же, это моя вина.
Я упал, сплевывая кровь и вновь поднялся, несмотря на то, что все внутренности отбиты.
— Пожалуйста… не вставайте… не вставай, Тимофей.
Между серией ударов, у меня выдалась пара секунд, чтобы посмотреть на Сануру.
Слёзы уже не скупые. Моросящий дождик постепенно перетекал в ливень.
Я с достоинством сдерживал весь её гнев. Я стоял до последнего, выслушивая её плач и ненависть в сторону Лизы.
Вскоре, удары становились все слабее, а слёз всё больше и больше. Её последний взмах я перехватил за запястье.
— Иди ко мне, — я притянул девушку, крепко прижимая к себе.
Мы сидели на расшатанном мостике. Она плакала, уткнувшись мне в окровавленную грудь. А я медленно поглаживал её по голове, перебирая золотистые локоны волос.
— Простите Сануру… — она шмыгала носом, а её соленые слезы щипали свежие раны, — прошу, простите.
— Я и не злюсь на тебя, правда, — с улыбкой ответил я.
Девушка подняла голову и посмотрела на меня. Я большим пальцем вытер слезы с её раскрасневшихся щёчек.