Лев Гумилевский
ЧЕРНОВ
Научный редактор доктор технических наук,
профессор И. Я. КОНФЕДЕРАТОВ
© Издательство «Молодая гвардия», 1975 г.
ОТ АВТОРА
Когда попадает в руки обрывок старой газеты или журнального листка, трудно не взглянуть, о чем там идет речь. Вот так много лет назад совершенно случайно натолкнулся я на обрывок статьи какого-то ведомственного журнала. Там было напечатано:
«О всем значении для мировой техники работ Чернова уже в 80-х годах XIX века свидетельствуют хотя бы следующие слова директора одного из крупнейших металлургических заводов Франции Монгольфье на Всемирной парижской выставке, обращенные к комиссии экспертов: «Считаю своим долгом открыто и публично заявить в присутствии стольких знатоков и специалистов, что наши заводы и все сталелитейное дело обязано своим настоящим развитием и успехом в значительной степени трудам и исследованиям русского инженера Чернова и приглашаю вас выразить ему нашу искреннюю признательность и благодарность от имени всей металлургической промышленности».
Такие слова на ветер не бросают. Крайне заинтересованный личностью русского инженера Чернова, фамилии которого я не увидел ни в одном энциклопедическом словаре, я везде и всюду стал собирать о нем сведения. То, что я находил, относилось в основном к «критическим точкам Чернова», но не к подробностям его жизни и деятельности.
В то время Ленинград, где прошла вся жизнь Чернова, переживал блокаду. Когда война кончилась, выяснилось, что личный огромный архив Чернова, находившийся у его сына, после гибели владельца во время блокады соседи по квартире употребили на топливо.
По немногим разбросанным в разных архивах материалам, рассказам и воспоминаниям людей, близко знавших Чернова, удалось все же, как мне кажется, восстановить живую и творческую личность Чернова, его непреходящее значение для мировой техники.
В свете современного развития индустрии один из старейших русских советских инженеров. Дмитрий Константинович Чернов предстает перед нами уже как провозвестник научно-технической революции[1]: он первым начал вводить науку в технологические процессы, стал рассматривать ее как непосредственную производительную силу. Вот это новое в оценке великого инженера и ученого стремился я показать в моей книге, ему посвященной.
Естественно, при этих обстоятельствах большую часть книги я решил посвятить творческой лаборатории ученого, следуя за рождением его научно-технических идей. Мне казалось правомерным во многих местах текста придерживаться стиля и языка самого Чернова и людей, его окружавших. Заранее оговорюсь — книга эта не научный трактат, поэтому нет в ней и ссылок на широкую научную литературу.
И последнее. Я искренне благодарю всех, кто помог мне в работе над книгой своими замечаниями, воспоминаниями, пожеланиями: профессора А. Ф. Головина, профессора И. Я. Конфедератова, инженера П. И. Семенова, К. И. Соколовскую, профессора А. С. Федорова и инженера А. Д. Чернова.
РАННЯЯ ВЗРОСЛОСТЬ
1. ОТЕЦ И СЫН
В самодержавной России издревле существовал обычай при каждой очередной смене царя заменять денежные знаки прежнего царствования новыми. Старые монеты осаждались в местных казначействах, и их отсылали в Петербург на Монетный двор для переплавки. Новые же монеты — серебряные с изображением царя, а медные с его вензелем или государственным гербом — пускались в обращение.
Самоутверждение монархов на престоле с помощью Монетного двора происходило с неосторожной поспешностью. Русская нумизматика обладает монетами и призрачного царствования едва родившегося императора Иоанна Антоновича, и вовсе не состоявшегося царствования Константина Павловича. Несколько серебряных рублей с изображением Константина успели выбить в дни междуцарствия после смерти Александра I, пока его братья и наследники, Константин и Николай, присягали друг другу. Константиновские рубли стали величайшей редкостью. Монетный двор начал чеканить тяжелые пятаки, гривны, денежки и полушки с вензелем Николая I на лицевой стороне.
Николай I умер в разгар Крымской войны. Наследовавший ему сын его Александр II заключил Парижский мирный договор. Стали чеканить медали с объединенным вензелем обоих царей: бронзовую за участие в Восточной войне, серебряную — «За защиту Севастополя». Покончив с медалями, Монетный двор приступил к выполнению наряда министерства финансов на чеканку новых монет разных достоинств. К наряду были приложены стальные штампы, или, как тогда говорили, штемпели, изготовленные на златоустовских заводах.
В то время как устанавливались и опробовались штемпели монет царствования Александра II, среди рабочих и служащих Монетного двора появилось новое лицо — девятнадцатилетний юноша со скромными манерами, громким голосом и приятной внешностью.
Представляя нового сотрудника старым рабочим, начальник цеха назвал его так:
— Дмитрий Константинович Чернов…
Старшему мастеру он пояснил, что Чернов две недели назад окончил Технологический институт со званием кондуктора первого класса и откомандирован к ним в механический цех на службу. Технологический институт, Монетный двор, как и все горнозаводские предприятия, состояли в ведении одного и того же министерства финансов.
Новым лицом юный Чернов был, по сути, только для молодых рабочих механического цеха. Старые рабочие хорошо знали его отца. Много лет и до самого конца своей жизни Константин Федотович Чернов состоял фельдшером лазарета Монетного двора.
В плющильной палате, оставив свои валки и вытирая фартуком руки, к нежданному гостю подошел с доброй улыбкой старик вальцовщик.
— Вот бы порадовался покойник Константин Федотович, царство ему небесное, на такого сынка, — сказал он, — да ведь и заслужил же! Фельдшер-фельдшер, а двух докторов стоил. Со мной ни доктора, ни знахари совладать не могли, а вот он, отец твой, вылечил… Видишь, работаю по сей день!
Старик говорил громко, изо всех сил, но юноша еще должен был и наклониться к нему, чтобы слышать. Двухсветный огромный зал, разделенный железными решетками на палаты, под высоким своим куполом многократно усиливал заводской гул. В плющильной палате паровые машины вращали двенадцать пар стальных валков. Медные полосы, смазанные деревянным маслом, дымили, нагреваясь в валках до темного каления. Рядом юстирные, или указные, валки доводили эти полосы металла до указной толщины, то есть определенной правительственным указом. В следующей палате прорезная машина выбивала из указных полос кружки, соответствующие величине монеты. В печатной палате десятки прессов выдавливали на кружках орел и решку монеты — двумя стальными штемпелями снизу и сверху одновременно, зараз одним ударом. Все дышало, гремело, звенело, дрожало, мешало слушать и говорить.
Технологию производства кондуктор первого класса постиг с необыкновенной быстротой.
Когда-то в детстве, любопытным мальчишкой бывая у отца, он часто слышал этот гул паровых машин, скрежет валков, проникавший наружу через окна здания, и мучительно хотел увидеть все, что делалось в стенах загадочного Монетного двора. Провожал ли он отца из дому до лазарета, приносил ли в обеденный час завязанную в салфетку тарелку с большими кусками еще горячего пирога, всякий раз с неумирающей надеждой спрашивал отца:
— А в палаты меня не пустят?
1
Выделение р а з р я д к о й, то есть выделение за счет увеличенного расстояния между буквами заменено курсивом. (не считая стихотворений). — Примечание оцифровщика.