Опубликованное в «Журнале Русского металлургического общества» за 1916 год письмо Дмитрия Константиновича доказывало, что Чернов не только не «уничтожен» и еще существует, но существует по-прежнему как провозвестник научно-технической революции и глава новой школы металлургов. В ряде положений, высказанных им, он вновь оказывается ближе к нам, современникам научно-технической революции, чем к своим истолкователям и оппонентам. Так, вопреки мнению большинства ученых его времени он считал предельную растворимость углерода в железе равной 2 процентам, соответственно новейшим воззрениям, экспериментально подтвержденным. Определяя состояние металла при «точке b» как «твердую жидкость», он предвосхищает современный термин «твердо-жидкое тело», а сопоставляя свою диаграмму превращений в железе и стали с общепринятой в то время, лишний раз доказывает и свой приоритет в этом открытии, и гениальную способность обобщения…
События февральской революции застали дружных супругов в Ялте. Александра Николаевна перечитывала столичные газеты двухдневной давности, бережно складывала их в стопку и мечтательно говорила, глядя вдаль через окно «Метрополя»:
— Какая культура пойдет, боже мой!
Преодолевая истощающую мозг и тело затянувшуюся болезнь, Дмитрий Константинович решился вернуться в возбужденную столицу. Он увидел братские могилы на Марсовом поле, сбитых с вывесок поставщиков двора его величества двуглавых орлов, пепелища сожженных полицейских участков.
Первая и ближайшая задача революции — свержение самодержавия — была решена. Возвратившийся из эмиграции Владимир Ильич Ленин поставил перед революционным народом новую задачу — завоевание власти Советами рабочих и солдатских депутатов для борьбы за победу социалистической революции. Он работал с упоением, заражая всех своей энергией и верой в победу социалистической революции.
Город жил митингами и собраниями, где развертывались споры, куда стекались тысячи людей, чтобы увидеть, услышать Ленина.
В первой половине мая Ленин выступал на митинге рабочих Невской заставы, собравшихся в башенной мастерской Обуховского завода. Положение на заводе было сложным: митинговали меньшевики и эсеры, оказывая влияние на основную массу рабочих. Ораторы противников социалистической революции, включая Керенского, произносили демагогические речи, и казалось, что рабочие уступают доводам соглашателей.
Когда слово было предоставлено Ленину, они пытались шумом и выкриками сорвать его выступление. Рабочие повытаскивали из своих рядов провокаторов, выгнали их из помещения и продолжали с напряженным вниманием слушать Владимира Ильича. Он разоблачил предательскую политику меньшевиков и эсеров и ясно указал путь борьбы за полную победу рабочего класса.
Отвечая соглашателям, призывавшим рабочих давать больше пушек для фронта, Ленин говорил, что, наоборот, надо заключить мир без аннексий и контрибуций, прекратить кровопролитие, устранить нищету и голод, до которых война довела страну.
На митинге присутствовали работавший на заводе Александр Александрович Байков и Владимир Анатольевич Яковлев.
Не доверявший газетным отчетам и болтовне случайных людей на скверах, Дмитрий Константинович целый вечер расспрашивал друзей обо всем происходившем в башенной мастерской.
Его интересовало настроение рабочих, многих из которых он знал, и впечатление от выступления Ленина.
Александр Александрович присутствовал и на другом митинге, где выступал Ленин, в актовом зале Политехнического института 17 мая. Здесь были рабочие завода «Айваз» и студенты. Председательствовал Михаил Иванович Калинин, не раз выступавший перед студентами института. Владимир Ильич взял слово для беседы о текущем моменте.
В сентябре по настоянию врачей Чернов возвратился в Ялту и через месяц оказался отрезанным гражданской войной от Петрограда и Москвы.
25 октября рабочие Металлического завода и завода Розенкранца заняли помещение Михайловской артиллерийской академии. Здесь начал работать штаб Красной гвардии Выборгской стороны. Великая Октябрьская социалистическая революция вступала в свои права в таких близких уму и сердцу Дмитрия Константиновича мечтах, что понятными и родными становились и сами события, происходившие здесь.
31 декабря Выборгский районный Совет устроил в том же здании академии встречу первого советского Нового года. На встречу приехали Ленин и Крупская. Владимир Ильич обратился к собравшимся с коротким словом, в котором выразил твердую уверенность в том, что рабочий класс добьется полной и окончательной победы.
Об этом новогоднем выступлении Ленина напоминает теперь мемориальная доска на фасаде здания.
В начале нового, 1918 года война с немцами была закончена. В феврале было положено начало созданию Красной Армии, вступившей в войну с белогвардейцами и интервентами, наступавшими со всех сторон — на западе, юге, востоке — при щедрой помощи капиталистических стран.
Застигнутые в Ялте бедствиями войны в том же «Метрополе», Дмитрий Константинович с женой оказались в тягостном положении. Весна в том году задержалась, неделями дул холодный ветер. Номера гостиницы отапливались плохо. Уезжая из Петербуга, Черновы не предполагали задержаться в Ялте долее чем на три-четыре месяца. Из дома взяли лишь самое необходимое. И теперь Александра Николаевна частенько вздыхала:
— Как бы пригодилась сейчас кофта из верблюжьей шерсти. И почему мы не взяли второй плед?!
В магазинах все было дорого. На ялтинский рынок Александра Николаевна давно перестала заглядывать. Барышники и спекулянты так взвинтили цены на продукты, что тех скудных средств, что остались у Черновых, хватило бы ненадолго.
Проходя по набережной, в центре города, Дмитрий Константинович невольно замедлял шаги у витрин книжной лавки.
То была хорошо известная старая лавка Синани. В мирное время дела у хозяина шли отлично. Он бойко торговал книгами, и русскими и иностранными, публика ялтинская была интеллигентная — приморский курорт оказывал гостеприимство и столичной знати, и студентам, приезжавшим в Ялту лечиться, и провинциальным учителям, врачам, чиновникам, избравшим Крым местом летнего отдыха. Дмитрий Константинович некогда был частым гостем в людной книжной лавочке, куда охотно заходили отдыхавшие в городе писатели, художники, петербургские профессора. Какие проблемы только не решались здесь у книжного прилавка! Говорили о том, что Ялту давно пора обновить, оздоровить. Перестроить жалкую, грязную пристань, открыть новые дешевые санатории. В беседах с коллегами обсуждали еще скрытые богатства крымской земли, много спорили о строящемся нефтепроводе на Кавказе…
Сейчас незачем было Чернову заходить в лавку. Денег на книги не было и не предвиделось, заботы покупателей стали иными, лица знакомых чаще были хмурыми, озабоченными. И Дмитрий Константинович шагал дальше. С сожалением поглядывал на гору, куда когда-то легко поднимался — он любил гулять возле дачи Чехова. Ялта помнила Антона Павловича и после его смерти.
Здоровье Чернова поправлялось очень медленно, но он не впадал в отчаяние. Книги, пособия, которые обычно помогали готовиться к лекциям, были сейчас недоступны. Но Дмитрий Константинович никогда не жаловался на свою плохую память, она и сейчас его выручала. Он прочитал курс лекций в ялтинском техникуме, выступал с докладами в ялтинском обществе по охране природы — его по-прежнему интересовали научные и технические вопросы. Он оказывал помощь городскому садоводству, исходя из своего опыта и обширных знаний.