«Вольный университет», как его назвали в публике, воспитывал свою молодежь точным знанием и отрицанием всякой метафизики, предрассудков, верований.
Чернов и Киреев стали постоянными слушателями вольного университета, разделяя умонастроения и студентов и преподавателей. А когда в январе 1862 года появились «Отцы и дети» Тургенева, друзья провозгласили вместе с Базаровым: «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник». В удивительном своем романе Тургенев уловил и показал тот склад ума. то направление мысли, которые назревали, когда Чернов и Киреев уже учились.
В институте они мало знали друг друга, а по окончании института, в 1858 году, Чернов был командирован на Монетный двор, Киреев — на Златоустовские горные заводы, где и проходил обязательную службу как пансионер горного ведомства. По болезни легких он был возвращен в Петербург для продолжения службы и в ожидании назначения поступил вольнослушателем в университет.
Встретившись в университете с Киреевым, Чернов как бы заново познакомился с товарищем по школе, теперь не по-юношески полным, чернобородым, носившим пенсне на шнурке и неторопливо ищущим свое место в жизни.
— Я тебе завидую, Дмитрий Константинович, — сказал он при первой же встрече, — ты сразу попал на свою полочку, как говорил Белинский. А вот я все не найду, к чему бы руки приложить, благо родители еще кормят!
В этом признании было больше кокетства, чем искренности. Петр Григорьевич уже заручился рекомендацией Чайковского для поступления на новый сталелитейный Обуховский завод в Александровской слободе. Названный так по имени основателя его, горного инженера Павла Матвеевича Обухова, завод был основан в 1862 году. Работать же начал лишь в следующем году, когда Обухову с компаньонами удалось получить ссуду в 3 000 000 от морского министерства.
Ответа на рекомендацию Чайковского Кирееву пришлось ждать почти два года. Однако благодаря Чернову это время не пропало для него даром.
Подробный каталог экспонатов институтского музея был закончен и сдан начальству. Эта работа пробудила у Дмитрия Константиновича стремление к теоретическому оправданию технологических процессов, установленных опытным путем. Чернов был прекрасным преподавателем, как свидетельствуют его ученики, но уроки черчения мало увлекали его. Томимый потребностью творческого дела, он предложил Кирееву найти теоретическое объяснение работы такой простой и общеизвестной вещи, как винт.
— Винт? — дивясь, переспросил Киреев.
— Да. Винт!
— Ну какой все-таки? Гребной винт, винт с гайкой, штопор?
— Принцип работы одинаков у всех винтов, но удовлетворительной теории винта пока не найдено. Поищем, а?
И друзья занялись теоретическим объяснением работы винта. В длинные майские дни, когда в Петербурге и ночи-то настоящей не бывает, усаживались они за стол с карандашом в руке над листами чертежной бумаги, размышляли, чертили, спорили. В результате появилась написанная совместно статья «Винт», которая была опубликована в «Горном журнале» за 1863 год. Киреев и раньше печатал небольшие заметки, у Чернова это было первое выступление в печати, и оно доставило соавторам немалое удовольствие.
Над последующими литературными опытами Чернову пришлось трудиться в одиночестве. Киреев получил приглашение Обухова и стал целые дни проводить на заводе. По вечерам он являлся к Чернову и самым подробным образом докладывал ему обо всем, что делалось на заводе.
Главная задача Обуховского завода с самого начала состояла в усовершенствовании собственной выделки стали. Еще будучи управляющим оружейной фабрикой в Златоусте, Обухов добился того, что его сталь не уступала по качеству знаменитой крупповской. Взяв патент на свой способ приготовления стали, Обухов представил морскому министерству проект изготовления стальных пушек и в Златоусте отлил первую русскую стальную пушку. Она выдержала четыре тысячи пробных выстрелов и была поставлена в Петербургский артиллерийский музей, где находится и теперь.
Царское правительство осыпало Обухова деньгами и чинами. Ему представилась возможность основать сталелитейный завод, о котором теперь с восхищением рассказывал Киреев. Стальные штемпели Монетного двора, бережно хранимые Черновым, продолжали напоминать о поставленной им перед собой задаче, и легко представить, с какой жадностью слушал Дмитрий Константинович рассказы друга о заводе Обухова.
В это время в доме Черновых появилась красавица Катя, только что выпущенная Елизаветинским институтом с шифром — вензелевым изображением института, заменявшим в привилегированных женских учебных заведениях золотые медали. Это была теперь веселая, хорошенькая девушка, отлично танцевавшая все модные танцы и прекрасно говорившая по-французски. Фекла Осиповна, глядя на дочь и ее подруг, прислушиваясь к их смеху и пению, не могла нарадоваться.
Являясь почти ежедневно, как и прежде, навестить друга, Киреев все чаще и чаще стал проводить время в обществе Кати — вечерами сопровождал ее в театры, концерты, днем показывал Петербург. Весною после одной затянувшейся прогулки он зашел к другу и, протерев шелковым платочком свое пенсне, спросил в упор:
— Ты, Дмитрий Константинович, не будешь возражать, если я сделаю твоей сестре предложение?
— Какое предложение? — не понял тот сразу.
— Самое обыкновенное предложение, — обиделся Петр Григорьевич, — предложение руки и сердца!
— Ах, вот в чем дело! Но я-то тут при чем? Ты ее прежде всего спроси. Согласна она или нет?
— Согласна.
Дмитрий Константинович задумался: «Как это все быстро происходит!» — и отослал друга к матери:
— Говори с ними, это женское дело, я тут профан. Я буду рад, если у вас все это хорошо пройдет!
Больше он по самый день свадьбы не вмешивался в это событие, может быть, оттого еще, что в ответ на приглашение приехать на свадьбу вместо Михаила отвечало алтайское начальство сообщением о том, что Михаил Чернов скончался 24 декабря 1863 года от сибирской язвы.
Возвратиться умом и сердцем к своим собственным делам после смерти брата и замужества сестры помогли Дмитрию Константиновичу открывшиеся ему новые перспективы.
Не справившись со студентами, взбунтовавшимися против матрикулов, министр народного просвещения граф Ефим Васильевич Путятин говорил попечителю:
— С этим министерством ничего нельзя сделать. Как только приедет государь, я паду ему в ноги и буду просить отставки!
Падал или не падал министр в ноги русскому самодержцу, Менделеев, записавший в своем дневнике жалобный разговор министра с попечителем, не сообщает. Отставку Путятин получил к новому, 1862 году. На его место царским указом поставлен был Александр Васильевич Головнин.
Головнин представил Александру II на утверждение университетский устав. Устав этот предоставлял университетам и другим высшим учебным заведениям, в том числе и технологическим практическим институтам, самоуправление с правом избрания руководящих лиц и преподавателей. Удовлетворялся и ряд студенческих требований. Устав Александр II утвердил в том же 1862 году, но опубликован он был лишь в 1863 году.
Перед самым началом нового учебного 1862 года Чернов был назначен преподавателем геометрии. А в марте 1863 года он пишет прошение в ученый совет о присвоении ему звания инженера-технолога, о выдаче диплома и бессрочного паспорта ввиду истечения пятилетнего срока обязательной службы.
Все это, до золотого значка Технологического института, Дмитрий Константинович получил из рук нового директора института Якова Ивановича Ламанского на ученом совете под аплодисменты членов совета.
Сам Дмитрий Константинович считал величайшей драгоценностью в этом перечне бессрочный паспорт: он освобождал его от материальных обязательств перед горным ведомством и давал возможность распоряжаться своей дальнейшей судьбой. Этой возможностью он воспользовался немедленно. Как только закончился учебный год, он обратился с просьбой освободить его от преподавания черчения и назначить на освободившуюся должность помощника хранителя музея и библиотекаря или вовсе уволить.