- Очень приятно. В королевском семействе приключилась хворь?
- О нет! Их величество здоров, да продлятся его годы! – ответил Дайлис, - Просто до уст повелителя дошли слухи. Говорят, что появился рыцарь, который посрамил демонов, и меня попросили установить истину. Говорят, поили горячей смолой больных, чтобы демоны их признали и сняли хворь.
- Чушь! А кто говорил то? – удивился Александр, - Я благочестивый рыцарь, сражающийся за доблестное имя Гроны де Нага. О чем известно многим.
- Дело в том, что указанная Вами дама приехала из Сагатора, излечившись от мора, и на исповеди добровольно призналась, что продала свою душу черному демону де Брасу.
- Однако, - улыбнулся Гривин, - Интересно, что она курила перед этим? Надо с ней поговорить. Я лишь испросил тогда у нее разрешения сражаться на турнире и совершать подвиги с ее именем на устах.
- Запишем сие, - кивнул монах, - А поговорить с ней невозможно, поскольку Грона де Нага сварена живьем в освященном масле на городской площади перед королевским дворцом двенадцать дней назад.
- Понятно. Я почти уверен, что она пила «норморскую дурь», а это сильный наркотик и галлюциноген.
- Не понял? – оторвался от пергамента Дайлис, - Слова мудреные, но здесь вы правы! Я обязательно об этом доложу Их Святости. Управляющий замка Нага, по свидетельствам почтенных людей, вел какие-то дела с норморскими купцами. Да и здесь в Сагаторе многие показали, что сэр де Брас изгонял демонов «мора», а не призывал их. Прошу извинить доблестного рыцаря за беспокойство и советую избрать другую даму сердца для подвигов.
Монах торопливо поднялся из-за стола, собрал письменные принадлежности и вышел в коридор. Гривин мрачно осмотрел комнату, допил вино и решил прогуляться по городу. Облачился в лёгкую кольчугу поверх тёмно-синего камзола, такого же цвета штаны заправил в чёрные длинные сапоги, накинул на плечи просторный зелёный плащ с вытканным гербом рода Брасов – вздыбленным красным конём. Коней, кстати, на Янтаресе не было. Уже не было. Говорят, что конеподобные твари водились на Андире, но вымерли лет сто назад. Кретины из отела внедрения! Они тут придумали кобылку, а Гривину отдувайся! Сказал, что священный предок рода Алессан де Брас прислал потомку небесное знамение. Сработало. Больше дурных вопросов никто не задавал.
Если бы янтаресцы знали, что конь к тому же не живое существо, а робот! Хотя, как им объяснить, что такое робот? Кобылка представляла собой и багажник, в котором хранилось оружие, лабораторный инструмент, необходимые предметы: лекарства, компьютер и другое. Угу, знали бы? И на радостях сварили бы в масле! Не знают и хорошо.
Длинный обоюдоострый меч, лёгкий и сверкающий на свету, дополнил костюм. Шлем брать не стал, не на войну же отправляется рыцарь, а прогуляться и подышать свежим воздухом. А вот склянку с универсальным противоядием надо взять, а то отравят еще аборигены. С них станется.
Гривин иногда задумывался, почему в отличие от трёх остальных своих коллег, ему досталась столь провоцирующая роль? Такое наглое поведение, неведомое чудище – конь, открытое применение лекарств, использование слишком крутого для этого мира оружия. Заметить возможности меча, средства передвижения не так уж трудно. Особенно, если это тот, кто действительно имеет отношение к распространению «чёрного мора» и делает всё преднамеренно. Например, если он из заргов или каких-то ещё представителей развитых цивилизаций. Всё сильнее складывалось впечатление, что Залевски решил использовать нового сотрудника, как приманку, надеясь на боевой опыт «Чёрного Ангела». Пусть бы и так, но лучше бы он сам честно об этом сказал. Неужели, он считает меня до такой степени наивным? При ближайшем сеансе связи я выскажу свои нелицеприятные соображения по этому поводу господину Питеру Залевски.
* * *
И чего мне всю жизнь дома не сидится? Вот уже и тридцать лет, а до сих пор ни приличного жилья, ни нормальной семьи. С планеты на планету, из проблемы в проблему. Видно уж такой мой жребий! Ну, хватит, это просто дождь опять нагоняет на меня меланхолию. Серый, противный дождь в сером средневековом городе с мрачными глазницами уродливых домов, узкими, грязными улочками, людьми, одетыми в тряпьё, скопищами жутких, омерзительных запахов. А Пегас, мерно стуча копытами, нёс меня от дома к дому.
Вначале пришлось посетить лавочника Крека. Пожилой толстяк с лохматой, седой головой, услышав голос рыцаря, выбежал из дверей. Низко поклонился и быстро-быстро говорил, разве что по земле не ползал.
- О, милостивый господин приехал! Это такая честь для нашего бедного семейства! Как только, Вашей светлости, не жалко тратить своё драгоценное время на нас, жалких червей!
Крек благоговел перед спасителем, который спас от смерти жену, сына с невесткой, а самое главное – внука. Похоже, Крек был заботливым дедушкой, души не чаявшим во внуке. Но вместе с благоговением Крек испытывал и страх, поскольку известие о казни красавицы де Нага уже долетело в Сагатор с последним торговым караваном. Или это был страх ко всем благородным господам? Кто знает, что может прийти в голову к высокородному дворянину? Вчера спас, а сегодня взял да и смахнул голову мечом, проверив остроту стали.
- Здравствуй, Крек, - снисходительно, как и полагается славному рыцарю, сказал я. – Рассказывай, как там твоё семейство себя чувствует? Жена, дети, внук?
- Благодарением Семи Великим и Вам, сэр Брас! Все вроде бы здоровы, болезнь больше не возвращалась. В силу входить начали, - быстро заговорил Крек.
- Давай-ка я их посмотрю, - сказал я, соскакивая с Пегаса.
- Прошу Вас, господин, - вновь склонился Крек. – Если не погнушаетесь войти в моё скромное жилище.
- Не погнушаюсь, - усмехнулся рыцарь.
Жилище лавочника, действительно, роскошью не отличалось. Грязные полы, грубо сделанная мебель, окошки, затянутые пузырями каких-то животных, света пропускали мало. Масляные лампы давали больше чаду, чем света. Но ко всему этому я привык. Меня больше раздражало и внутренне напрягало огромное количество вшеподобных насекомых, ползавших по тряпкам и шкурам, покрывавшим лежанки. Но тут уж я был бессилен, хотя и пытался объяснять жителям Сагатора пользу санитарии и гигиены, иногда с некоторым успехом. Даже у Крека отмечалась некоторая перемена к лучшему: стало чуть чище и от этого несколько меньше насекомых, да и мои пациенты казались помытыми и более-менее причёсанными. Они уже не лежали, а пытались заниматься домашними делами. Внук Крека сидел на полу и играл тремя чурочками, которые слегка подработанные ножом напоминали фигурки воинов. Осмотрев семейство Крека, я убедился, что всё в порядке. Угостив напоследок мальчика леденцом, я позвал Крека на беседу без посторонних.
- Ну, Крек, помнишь, что я просил тебя выяснить?
- Да, сэр, - кивнул он и слегка побледнел.
- И как? Выяснил? – усмехнулся де Брас, доставая из кошелька на поясе золотую монету, - Смелее, дружок, смелее.
- Совсем мало. Так вот, господин! Первыми заболели и умерли два наших механика-алхимика, а от них заразу подцепили кузнец и стражник, после чего смерть и пошла, гулять по городу. Служанка механиков за день до того, как они заболели, была отпущена к родне в пригородную деревушку. Она рассказывала, что к её господам приезжал какой-то важный вельможа с длинными белыми волосами с рыжей бородой и чёрными усами. Он привёз и отдал им какую-то чёрную склянку. После чего уехал. А потом они заболели.
- Посмотреть бы, что это за склянка! Не с самогоном же? Пить надо было им меньше!
- Вряд ли получится. Когда механики померли от «чёрного мора», дом их сожгли вместе с их телами. Вряд ли что можно отыскать в обгоревших развалинах.
- Интересный цвет волос у этого вельможи, - буркнул рыцарь, - Белые говоришь? А глаза красные и клыки торчат?
- Святые Пророки! Не приведи такую страсть увидеть! Нет, клыков не было точно и серой вроде не воняло. Так модно красить волосы при королевском дворе, - пояснил Крек.
- Молодец, Крек, ты меня порадовал, - с этими словами я протянул ему кошелёк с монетами.
- Что Вы, господин! – притворно возмутился Крек, пытаясь оттолкнуть мешочек, что для лавочника являлось делом совсем непростым, – Вы спасли от гибели мою семью!