Фильмы ведь остаются навсегда, так? Поджав губы, Крэнфорд взглянул на разложенные для продажи стопки DVD-дисков со «Скитальцем»: простое издание, специализированное издание на двух дисках с комментарием, который он записал шесть лет назад, теперь появилось еще и Blu-ray-издание (плюс пятнадцать долларов). Фильму стукнуло уже почти пятьдесят, а его все еще покупали, хотя Крэнфорд и завышал цену. Покупали просто ради того, чтобы он расписался на бумажном вкладыше, улыбнулся, когда фанат положит ему руку на плечо и красный огонек маленькой цифровой камеры мигнет снова и снова, запечатлевая поклонника и звезду.
Размышления Крэнфорда прервали: главные двери распахнулись и в зал хлынули фанаты. Одеты они были по большей части в черные футболки с кровавыми эмблемами современных ужастиков. На мгновение Уэсли захотелось сбежать, но он взял себя в руки. Эти люди ему не чета. Они озабочены совершенно иными проблемами, и вкусы у них иные, но от них зависит его выживание. Если товар не раскупят, нечем будет платить за квартиру, еду и виски.
Настала пора дружелюбно улыбаться. К фанатам Крэнфорд не испытывал неприязни. По правде говоря, он ценил, что кто-то помнит о его роли в «Скитальце» и других, еще менее известных фильмах. Что его расстраивало — так это те кретины (чаще всего одетые «по последней моде» панк-готов и временами щеголяющие жутким макияжем или даже тематическими костюмами), которые с ходу спрашивали: «Так, а тут у нас кто?»
Вопрос совершенно излишний, ведь на столике перед Уэсли стояла табличка, где большими буквами значилось «Крэнфорд», а чуть пониже: «сыграл в „Скитальце тьмы“ (Роберт Блейк) и многих других фильмах!» Но и с такими типами Крэнфорд всегда держался вежливо и объяснял то, что можно было выяснить и так, проявив чуточку больше терпения и прочитав надпись.
Первый час прошел весьма недурно. К столику Крэнфорда даже выстроилось нечто вроде очереди, не такой длинной, как к столику Гленды Гаррисон (там, как он знал, будут стоять все три дня), и уж конечно, не такой, как к столику Джорджа Ромеро на другом конце зала. Но в течение первого часа возле Уэсли постоянно толклись двое или трое поклонников, ожидая, пока не придет их черед, а Крэнфорд любезно и благодарно улыбался и позировал, приобнимая очередного фаната за плечи, подписывал фотографии и DVD-диски и складывал в карман свои двадцатки.
Наконец наступило затишье: больше никто не ждал своей очереди, не хотел с ним поговорить. Крэнфорд откинулся на спинку неудобного пластмассового стула, быстро глянул по сторонам и исподтишка глотнул из фляги. Подержал жидкость на языке, наслаждаясь вкусом, и медленно проглотил. Великолепный напиток скользнул в желудок и свернулся там, словно теплый живой зверек. Ощущая, как греет изнутри выпитый виски, Крэнфорд почувствовал себя сравнительно счастливым — настолько, что позабыл о предстоявших часах, когда его уже никто не будет замечать и любить. Вот тут-то Уэсли и увидел человека в костюме и шелковой маске.
Сам по себе наряд не особенно выделялся в этой толпе эксгибиционистов. На вечер субботы был запланирован конкурс костюмов, и многие его участники уже сегодня бродили по отелю при полном параде. Кто-то примерил образ традиционных героев ужастиков: смерть с черепом вместо лица, в длинной хламиде с капюшоном и с косой; зомби в жутком гриме — жеваная плоть, отрубленные культи вместо конечностей. Встречались и более фантастические существа. Одна высокая стройная азиатка, к примеру, оделась гибридом вампира и демона (весь смысл существования этого неупокоенного создания заключался, по всей видимости, в том, чтобы оголить как можно больше смуглой плоти). За изящной гладкой спиной висели искусно сделанные кожаные крылья длиной в полтора метра. Девушка на какое-то время привлекла внимание Крэнфорда, когда проходила мимо его столика, болтая с воздыхателями.
Но теперешнего незнакомца он удостоил куда более внимательного взгляда. Конечно, одной желтой маской дело не ограничилось. Ряженый облачился в длинную светло-желтую хламиду, почти в тон маске, расшитую простыми, но частыми стежками разных оттенков коричневого. С этими приглушенными цветами резко контрастировал красный пояс.