— Мне это место запомнилось другим, — сказала я.
— Ну что ж, у тебя всегда была ненадежная память, — заключил Нил.
— Что? Ничего подобного!
Но Нил уже отвлекся.
— Посмотри! — воскликнул он, показывая пальцем. — Что это?
— Что хочешь этим сказать? Насчет моей памяти?
Но он не слушал. Он уставился вниз, разинув рот и вытаращив глаза.
Внизу что-то двигалось по улице. Что-то большое. Сначала оно показалось мне мусоровозом, но никакой это был не мусоровоз. Слишком оно было большое, высокое, как дома с обеих сторон. И занимало всю ширину улицы. У него была обтекаемая горбатая спина, которая при движении качалась из стороны в сторону. Оно шло на четырех ногах, но передние конечности не были, собственно, ногами. Это были руки. Пятнистую, розовую с белым кожу покрывали мягкие на вид наросты. Голову было не видно, ее загораживала подрагивающая округлая туша.
— Уникальный вид, — сказал риелтор.
Тварь двигалась вперед, пока не достигла пустыря, где раньше было что-то — мэрия, музей, библиотека, — присела там, стала окапываться и в конце концов, кажется, зарылась в землю.
— Должна признаться, зрелище не из приятных, — заключила я.
Агент фыркнул и сплюнул. Слюна стекала с его толстых мокрых губ на неестественно острые зубы.
— Так, — сказал он, — так, так, так. Что же, о вкусах не спорят.
— Мне очень нравится, — вставил Нил.
— А можно поговорить об этом внизу? — спросила я. — В холле или, например, в гостиной? Там, где потеплее?
— Хорошо, — сказал Нил. — Ой, только посмотри на это! — Он снова показал пальцем.
Я бросила взгляд в ту сторону и заметила активное движение в одном из тупиков — мне показалось, там толпятся люди, но я не успела увидеть, что они делают и кто это на самом деле. Я прижалась лицом к деревянному настилу, на котором мы лежали, и сказала:
— Я хочу вниз. Сейчас же.
— Хорошо, хорошо, — согласился Нил. — Идем.
Риелтор шел за нами следом.
Я много раз оступалась, и Нил тоже, но никто из нас не упал.
Мы вернулись в красивый холл. Меня трясло.
— Что такое? — спросил Нил.
— Не знаю, — ответила я. — Есть в этом доме какая-то странность.
— Мне он правда нравится.
— Я знаю. И не забываю об этом. Но… разве там, наверху, не было другого ощущения? На дощатом настиле? Ты не почувствовал неладное?
— А ты почувствовала?
Нил выглядел озадаченным.
— Думаю, да, — ответила я, — хочется уйти отсюда.
Сзади нас риелтор прочистил горло. Звук был громким и противным. Я обернулась и увидела, как он вытирает что-то зеленое с губ.
— Повремените, — сказал он. — Вы еще не видели погреб.
— Я не хочу осматривать погреб, — заявила я.
— Нельзя принимать решение, не увидев весь дом, — возразил агент. — Это может полностью изменить ваши впечатления.
— Я не хочу, чтобы мои впечатления полностью изменились.
— Ну же, Шери, — сказал Нил, — давай посмотрим погреб.
Он взглянул на риелтора:
— Это не займет много времени?
— Нет, — ответил тот, широко ухмыляясь и почесывая кадык. — Это не затянется.
— Пойдем. — Нил потянул меня за руку, как ребенка, в сторону дверцы слева от винтовой лестницы. — Пойдем, Шери.
Риелтор шагал впереди, позвякивая ключами в руке.
— Мы предпочитаем запирать эту дверь, — сказал он.
— Почему? — спросила я.
Но он, кажется, меня не услышал. Он открыл дверь и нагнулся, чтобы пройти в проем. Нил последовал за ним, тоже согнувшись, но при этом ухитрился обернуться, улыбаясь.
— Пойдем, — проговорил он одними губами. За его спиной риелтор спускался по крутой узкой лестнице, зажатой между стенами, с которых облезала краска.
Я колебалась. Оглянулась на черно-белые плитки. Сердце билось так часто, что кровь, казалось, вот-вот вспенится. В ушах шумело. Меня накрыла абсурдная паранойя, как будто только что увиденное было неправильным, странным, невозможным. На минуту я усомнилась во всем происходящем, вспомнив увиденное наверху.