Его обжигает черный смех.
— Ее я больше никогда не видел, но присматривал за тобой. В ту ночь, когда ты родился, луна была огненно-красной. Мать не рассказывала тебе о Зареве? Мои звери были там — наблюдали, прокрались в твой первый сон. Поставили на тебе метку, а потом доложили мне. По мере того как убелялись годы, отгрызаемые зубами времени, я периодически отправлял кого-нибудь из слуг приглядеть за тобой. Вспомни адвоката, который вдруг появился из ниоткуда и избавил тебя от проблем с законом, когда умерла та девица. Этого слугу я использую от случая к случаю. А Питт… Даже червя страшит запах того, что он предает земле. Ты никогда не задумывался, почему это хладнокровное чудовище опекало тебя в тюрьме? Моя работа. А помнишь тот вечер, когда твой отец упал с лестницы и умер, жертва мрачной попойки?
Мистер Феникс пальцем гладит по шее сидящего справа кота.
— Меса был там в ту ночь на страже, удостоверился, что гадкое ничтожество отправилось в Лабиринт, Где Воют Проклятые. Не мог же я допустить, чтобы тебе навредили. Каждый раз, когда ты рисковал, впадая в крайности, я устранял проблему.
Он ошарашен этой картиной своей жизни, развернувшейся в телескопе памяти, спина покрывается мурашками. Он хочет выбраться с этой смертельной арены, хочет, чтобы флюгер оборотился в другую сторону. Хочет чего-нибудь вменяемого. Хочет другую жизнь — не ту, которая сложилась из обломков сотни шабашей, которую унесли тысячи стаканов выпивки. Он так ошарашен, что не может кричать. Рот словно зашили намертво.
— Ты вел темную жизнь, полную насилия, — неужели ни разу не задумывался, почему за все тридцать два года твое тело не испортил ни один шрам?
Ослабевший разум подавлен. Он отчаянно пытается подобрать слова. Подобрать ключ к свободе.
— Вижу, ты хотел бы выторговать себе свободу в обмен на пустой ящик в кузове. Да, Джонни, в том ящике нет ничего.
Последнее слово будто могила.
— Видишь ли, для… Как бы нам это назвать? Быть может, для этого Пролога к Нежданной Удаче… Ты должен был прийти по своей воле. Груз послужил лишь средством. Вижу, ты пытаешься понять причину всего этого… Скажу прямо. У меня много имен. Нынешней ночью поэзия камня и ветра позвала меня, Открывающего Путь. Мы с тобой явились сюда, чтобы отворить дверь. Ту дверь, что отмыкает жатва.
«Жатва? Смерть?»
Он сбежал бы — ключ наготове в замке зажигания «понтиака», — но понимает, что скован, по колени погрузился в песок, из которого не выбраться.
Руки у мистера Феникса светятся. От паучьих пальцев поднимаются струйки смоляного дыма. В ладони клинок. Черный человек встает. Каменная улыбка все шире.
Он наконец обретает дар речи и спрашивает с присвистом:
— Дверь — куда?
— Этого ты никогда не увидишь и не сможешь понять.
Он потерян и потрясен.
— Я не…
— Единственное, что тебе нужно понимать, — здесь прольется кровь.
Хватка спрута
Майкл Ши
Перевод А. Питчер
Майкл Ши — автор лавкрафтианского романа «Цвет вне времени» (The Colour out of Time, 1984), сборника рассказов «Полифем» (Polyphemus, 1987), а его рассказ «Толстая морда» (Fat Face) из межавторского цикла «Мифы Ктулху» неоднократно публиковался в различных антологиях, в частности в «Ктулху 2000» (Cthulhu 2000, 1995). Среди его работ — четырехтомная серия романов о приключениях Тощего Ниффта (Nifft the Lean, 1982–2000), причем первому роману, «Ниффт Проныра», в 1983 году присуждена Всемирная премия фэнтези. Он также автор нескольких научно-фантастических повестей и был номинантом премий «Хьюго» и «Небьюла».
Рики Дьюс, невысокий жилистый парень двадцати восьми лет, вот уже три года непьющий, работал ночным продавцом в магазинчике Махмуда. За окнами сгущалась ночь, а Рики сидел на табуретке у кассы, и с его хитрой ирландской физиономии не сходила довольная ухмылка. Стена у него за спиной была заставлена бутылками всевозможного спиртного.
Занятие не бей лежачего, легкий заработок, не то что горбатиться с автопогрузчиком на складе. У Рики уже был любовно отреставрированный «мустанг» 1964 года выпуска, а еще удалось поднакопить деньжат — почти десять штук. Пора бы и решать, куда податься дальше, но отсиживать здесь смену до двух часов ночи, вообще-то, было в кайф.