И понял, что никакого плана у него нет. Та уверенность, которая привела его сюда, успела за время пути истощиться, оставив после себя лишь паническое чувство покинутости. Кого он знал в этом городе? Никого. Разве что шерифа Уинслоу, но что ему сказать? Ничего разумного Брэд сказать не мог. Его бы приняли за сумасшедшего.
«Я сумасшедший?» — задумался Брэд. Но это не он — сама правда сошла с ума, и как она могла не задеть его, не запятнать его собственный рассудок?
Эти размышления прервал окрик официантки:
— Мухолов! Эй, Мухолов! Просыпайся давай! С меня пара пива, если вынесешь мусор.
Она склонилась над посетителем и трясла его за плечо. Человек поднял голову — точь-в-точь престарелая ищейка, почуявшая кролика, — и повторил: «Мусор». Это был рябой бородатый мужчина, его тяжелые веки пожелтели, как и прокуренные стены самого бара. Он спал в боковой кабинке. Кроме него, в баре было еще двое посетителей — пожилая пара танцевала под доносившиеся из музыкального автомата жестяные звуки, какие можно произвести при помощи гребенки и вощеной бумаги.
На глазах у Брэда человек прошлепал мимо стойки к двери, которая, по всей видимости, выходила в переулок за баром. Брэд подозвал официантку и поинтересовался, с кем это она разговаривала.
— Вы про старину Мухолова? — спросила она чуть недоверчиво и чуть подозрительно. — Про Мухолова?
— Так его зовут?
— На это имя он откликается. А вам зачем?
Брэд чуть помедлил.
— Я решил, что это тот человек, про которого мне недавно говорили. Только вот, насколько я понимаю, зовут его Чарли.
— Больше его так никто не зовет. Урожденный Чарли, да, Чарли Масгров, мамочкина отрада, мальчик, подававший большие надежды… Вы не поверите, но мы вместе в старших классах учились, а сейчас он выглядит как столетний старик.
— И что же случилось? — спросил Брэд.
— Дерьмо всякое, — отозвалась официантка. — Так ведь пишут на наклейках, которые цепляют на бампер? Случается всякое дерьмо. Пропил все свои блестящие перспективы, кроме одной — пить дальше. — Тут она смолкла и прищурилась. — А вы чего спрашиваете? Какое вам до Мухолова дело?
Брэд рассказал ей, начиная с истории про ос, которые напали на него с женой в пустыне. Про Атлантиду под горами не упомянул, как и про чудовище, похитившее душу Меты. Зато объяснил, как именно узнал про Масгрова.
— А, змеи гремучие! — догадалась официантка. — Хотите послушать про тех змеюк!
— Да, — согласился Брэд, не желая вдаваться в подробности и растолковывать, чего на самом деле хочет.
— Да его с этой байкой не заткнуть было. Тут все просто: стоит только сказать волшебные слова, и он вам все выложит. Гарантирую.
— И что же это за волшебные слова?
— «Угостить тебя пивом?» — сказала она.
— Тут сворачивай, — велел Мухолов.
Они поднимались в горы по извилистой дороге. Машина высоко задрала нос, будто устремившись к самим звездам. Мухолов глотнул пива из бутылки и снова принялся распевать: «Младенец Иисус меж волов и овец в яслях лежал, мысля: „Тут мне капец“»{109}.
Выудить из Мухолова (когда Брэд сперва окликнул его и назвал Чарли Масгровом, тот не отозвался) историю о гремучих змеях оказалось проще простого. Про Майкла Паркингтона ему тоже было что сказать.
— Этот тип мне втирал, что никаких таких гремучих змей я не видел. Вроде как это была люцинация. А я ему не сказал, что прочел его дурацкую книжонку. Да, на помойке нашел, с посвящением Синди-Лу и номером телефона. Видать, не выгорело у него. Книжонка-то дрянь, бред какой-то про Атлантиду.
— Так вы не верите, что в горах притаились чуждые нам силы?
Мухолов прикончил пиво и выкинул пустую бутылку в окно. Звон бьющегося стекла покоробил защитника окружающей среды внутри Брэда.
— Ну да, водится в этих горах кое-что ужасное и древнее. Дед мой много про это знал, видел раз, как оно сожрало козу: вывернуло ее наизнанку и вроде как лизало, пока коза не исчезла совсем. Дед говорил, это бог из другого мира — мира, гораздо старше нашего. Называл его «Тот». В наших краях многие про него знают, только не особо любят на эту тему распространяться.