Сильвио вытаращил глаза.
— И что мне с этим делать?
Серенак рассмеялся.
— Объявляю начало операции «Золушка».
— Послушайте, патрон… Я честно стараюсь следить за ходом вашей мысли, но ваш юмор…
— Ничего, Сильвио, не переживай. Скоро привыкнешь. Ты на меня не обижайся.
— Да я не обижаюсь. Мне, по правде говоря, чихать. Но я не понял: при чем тут Золушка?
— Это современная версия — деревенская. Декорацией служит болотная грязь. Короче говоря, мы должны проверить все сапоги, которые хранятся в домах трехсот жителей деревни Живерни.
— Ничего себе!
Сильвио провел пятерней по волосам.
— Как полагаешь, сколько их может оказаться? — продолжил Серенак. — Пар сто пятьдесят? Максимум, двести?
— Елки, инспектор, что за бредовая идея?
— Именно! По этой самой причине я от нее в восторге!
— И все-таки, патрон! Если это сапоги убийцы, то он их давно выбросил. Но даже если и нет, он что, побежит показывать их полиции?
— Именно, мой дорогой, именно что так! Мы будем действовать методом исключения. Иными словами, определим, кто из жителей Живерни заявит, что у него нет сапог или что он их потерял, или предъявит новые сапоги, купленные буквально вчера. Все эти люди автоматически попадут в список подозреваемых.
Бенавидиш как зачарованный смотрел на гипсовый слепок. На его лице расцветала широкая улыбка.
— Должен вам сказать, патрон, идейки у вас даже больше чем бредовые… Но ведь это может сработать! К тому же послезавтра похороны Морваля. А вдруг весь день будет идти дождь? Вся деревня станет вас проклинать.
— Вы что, тут у себя, в Нормандии, на похороны в сапогах ходите?
— Конечно! Если дождь идет… — И Бенавидиш рассмеялся.
— Сильвио, я тоже должен тебе сказать. До меня ваш местный юмор не всегда доходит.
Помощник не отреагировал на последнее замечание. Он теребил в руках лист бумаги.
— Сто пятьдесят пар сапог, — бормотал он себе под нос. — И в какую колонку я должен это внести?
Они немного помолчали. Серенак смотрел по сторонам. Три стены из четырех были заняты массивными стеллажами, на полках которых хранились коробки с архивными материалами. В углу располагалась небольшая, скромно оборудованная лаборатория. Четвертую стену отвели под стеллаж с текущими делами. Бенавидиш снял с полки пустую архивную коробку красного цвета и написал на боку «Морваль», решив про себя, что найденные вещдоки сложит в нее позже.
Затем он обернулся к начальнику.
— Кстати, патрон, вы получили в школе список одиннадцатилетних детей? Я хотел бы внести его в третью колонку. Она пока самая пустая, но…
Серенак не дал ему договорить.
— Нет еще. Стефани Дюпен обещала мне его составить. С учетом присланного неизвестным дарителем хит-парада любовниц Морваля, полагаю, она временно исключена из числа главных подозреваемых?
— Она-то да, а вот ее муж… Я навел справки, — сказал Бенавидиш. — Его зовут Жак Дюпен. И он очень даже подходит на эту роль.
Серенак нахмурил брови.
— Ну-ка, давай поподробней.
Бенавидиш сверился с записями.
— Да уж… Иногда и занудный помощник приносит пользу, — пробурчал он.
Серенак смотрел на него улыбаясь.
— Итак, Жак Дюпен. Возраст — около сорока. Владелец агентства по продаже недвижимости в Верноне, отнюдь не процветающего. В свободное время увлекается охотой — как, впрочем, многие жители Живерни. Болезненно ревнив. Что скажете?
— Что за ним необходимо установить наблюдение. Неусыпное.
— Вы это серьезно?
— Более чем. Считай, что это интуиция. Нет, скорее даже — предчувствие.
— И что же вы предчувствуете?
Серенак водил пальцем по составленным на полке коробкам. «Д», «Е», «Ж», «З»…
— Сильвио, тебе очень не понравится то, что я сейчас скажу…
— Ничего, переживу. Так что это за предчувствие?
Палец продолжал скользить по коробкам. «И», «К», «Л», «М»…
— Я нутром чую, что это не последняя трагедия…
— Ну не тяните, патрон. Если честно, я не верю в полицейскую интуицию. Я верю в вещественные доказательства. Но вы меня заинтриговали.
«Н», «О», «П», «Р»…
— Стефани Дюпен, — вдруг сказал Серенак. — Ей грозит опасность.