— Идите прямо, патрон, — раздался его голос. — По дорожке. Только осторожней, не наткнитесь на гриль…
— Понял, понял, — пробормотал Серенак, думая про себя, что совет немного запоздал.
Он двинулся вперед, осторожно переставляя ноги, но метра через три снова налетел на препятствие, упал, задев локтями что-то вроде железного ящика, и, не сдержавшись, взвыл от боли.
— Эй, патрон, как вы там? — обеспокоенно и смущенно крикнул Сильвио. — Я же предупреждал: там гриль!
— Блин, — поднимаясь, ругнулся Серенак. — Хоть бы сказал, что их тут у тебя целая куча! Коллекционируешь ты их, что ли? Сколько там еще?
— Всего? Семнадцать! — с гордостью доложил Сильвио. — Вы абсолютно правы, я их коллекционирую. Вернее, мы вместе с отцом коллекционируем.
Темнота скрыла от Сильвио изумление на лице начальника.
— Сильвио, ты что, издеваешься? — наконец добравшись до веранды, сварливым голосом спросил Серенак.
— Нет, с чего вы взяли?
— Ты что, серьезно коллекционируешь грили?
— А что такого? Вы днем на них посмотрите! Кстати, в мире существует несколько тысяч фугикарнофилов.
Серенак яростно растирал ушибленное колено.
— Фуги… хренофил, или как его там, это, как я понимаю, тот, кто коллекционирует грили?
— Ну да. Не уверен, что это слово включено в словари. Я, конечно, просто любитель, но вот в Аргентине есть мужик, так у него три сотни грилей из ста сорока трех стран мира! А самый древний экспонат датирован тысяча двухсотым годом до нашей эры!
Инспектор оставил колено и принялся массировать локти.
— Что-то мне подсказывает, что ты надо мной все-таки издеваешься.
— Патрон! Вы ведь со мной уже достаточно хорошо знакомы… Разве я способен такое выдумать? Понимаете, с тех пор как люди укротили огонь, они едят жареное мясо. Вы себе даже не представляете, до чего это интересная тема. Во всей истории человечества нет более древней и более универсальной технологии приготовления пищи…
— И поэтому ты поставил у себя в саду аж семнадцать штук этой фигни. Круто. Хотя ты прав: лучше грили, чем садовые гномы.
— Ну конечно! И красиво, и оригинально! И полезно — когда приглашаешь гостей.
Серенак пятерней взлохматил себе волосы.
— Точно. Меня перевели в край, населенный психами.
Сильвио улыбнулся.
— Это еще что. В следующий раз я расскажу вам про окситанские традиции. Вы узнаете, чем катарские грили отличаются от севенольских.
Он поднялся на три ступеньки крыльца.
— Прошу, патрон! Вы меня легко нашли?
— Если не считать последних двадцати метров, то да. Вообще-то, если забыть про грили, у вас тут красота. Мельницы, деревенские домики…
— Мне тоже нравится. Особенно вид с веранды.
Инспектор Серенак тоже поднялся по трем ступенькам.
— Сейчас-то темно, ничего не видно, — объяснил Сильвио. — Но днем тут классно. Хотя, если честно, патрон, Кошерель — странное местечко.
— Что, еще более странное, чем клуб фугикопрофилов? Ты должен мне об этом рассказать.
— Фугикарнофилов. Но это к делу не относится. Здесь народу перемерло — не счесть. Во время Столетней войны вон на тех холмах, прямо напротив, разыгралась жутко кровавая битва. Тысячи погибших. Во Вторую мировую — то же самое. Но самое интересное даже не это. Знаете, кто похоронен на нашем церковном кладбище?
— Неужели Жанна д'Арк?
Бенавидиш улыбнулся.
— Аристид Бриан!
— Да ну?
— Спорим, вы даже не знаете, кто это такой?
— Прекрасно знаю. Певец.
— Нет-нет, певец — это Аристил Брюан. Вечно все их путают. Аристид Бриан был политическим деятелем. Пацифистом. Он единственный француз, удостоенный Нобелевской премии мира.
— Сильвио, ты неподражаем! Я готов поступить к тебе в ученики по части истории Нормандии.
Серенак осматривал фахверковую стену дома.
— Должен сказать, что для простого инспектора полиции с его нищенской зарплатой у тебя шикарное жилье.
Сильвио выпятил грудь, явно польщенный комплиментом. Подняв глаза, он молча указал на потолок веранды, опиравшийся на конструкцию из натурального бруса. Между балками была натянута металлическая проволока, по которой со временем будет карабкаться высаженный в метре от веранды дикий виноград.