«Живут люди! — думал Тихон. — И слава богу! А давно ли, как миновало литовское Лихолетье, давно ли освободился народ! Сила он, сила… И мы с Аньшей вот эдак заживем!»
Волны шумели за бортом широко и вольно, словно народ на вече.
Глава вторая. Рассказ капитана Стронга
Медные, в палисандровом ящике часы корабля «Счастливое предприятие» показывали полночь, но купцы все еще не расходились из кают-компании. Под дубовым потолком покачивался масляный фонарь, по стенам летали тени — махали руки, качались головы. Круглый стол, на нем мутное олово кружек, толстые стаканы, зеленые бутылки. В кольцах переплетов цветных окон то глянет, то пропадет красный месяц.
Купцов трое — толстый Кау, худой, длинный Эшли, молчаливый Уайт. Все они в черных шляпах, в куртках с медными пуговицами, белые воротники светлят бритые, в длинных локонах лица, розовые от вина, мяса, пива. Опасен путь в Московию, но они выглядят уверенными в успехе: все у них в полном порядке!
Их старые, островерхие дома там, в Лондоне, в Англии, крепки, прочны. Там, над Темзой, их конторы, их церкви с острыми колокольнями. Там верные банки, где они хранят свое золото, где кредитуются их предприятия. На хорошо оснащенных больших кораблях они по-хозяйски плавают по морям, открывают новые земли, прибирают их к рукам.
Купеческие голоса в сизом табачном дыму звучат сыто, самонадеянно, напористо, заглушают шум волн.
Громче всех хрипит толстый Джордж Кау, крупные его руки с большим перстнем на безымянном левой движутся над столом, то угрожая, то отвергая, то подчеркивая последовательность и четкость доказательств.
— Русская кожа! — хрипит он. Наклоняется, отхлебывает эля, трет рукой рот. — Что может быть лучше русской кожи! И заметьте — на чистом березовом дегте! Без обмана! Где в мире найдете вы такие луга, как у этих бородатых мужиков! Какой же у них скот! Джентльмены, русская кожа — это товар! Русская кожа и руки английского цехового — это шедевр! Я вам говорю!
Собрать всю русскую кожу! — вот что вечно живет, шумит, как море, в душе мистера Кау. Посадить всех сапожников Англии за работу, шить башмаки и сапоги. Развозить башмаки по всем странам, где люди ходят босиком! Обуть весь мир! Получать за такой новый, невиданный товар чистым золотом! Построить высокий гранитный дом, там будет жить счастливое многочисленное потомство энергичного предпринимателя — тоненькие дочери в золотых платьях, кружевных больших воротниках, сыновья в черном трико, в шелковых камзолах с цветными рукавами, в шляпах со страусовыми перьями. Собрать всю кожу у русских! Собрать все, что есть у этого бородатого, грубого, сильного народа с ясными, детскими глазами! Да на что им это все богатство, им, живущим в лесах, в курных избах?
— Однако, мистер Кау, разве вы в прошлом году не погорели именно на русской юфти? Все Сити смеялось над вами! — язвительно улыбнулся тонкими губами мистер Элиас Эшли.
— Правильно! — гремел мистер Кау. — Я взял убыток! Правильно! А кто выкинул со мной эту шельмовскую штуку? Олаф Стивенсон! Швед! Все шведы — мошенники!.. Закупил в Москве с весны задешево четыре тысячи кип юфти, отправил их в Англию через Ригу, а когда мы приехали в Архангельск, поднял цены. Мне и пришлось покупать дорогую кожу. Мошенник в Англии мог торговать дешевле, чем мы! Мы в убытке. Кому нужна наша дорогая кожа? Что ж! Сегодня бьют нас, завтра бьем мы! Торговля— как война! Конкуренция!
— Без конкуренции было бы выгоднее, — возразил мистер Эшли, — как было раньше. В Московии голландцы теперь торгуют больше нас. При царе же Иване Страшном[9] мы, англичане, одни торговали с Москвой. И какие привилегии мы потеряли! Непростительно! А кто виноват? Женись тогда Иван Московский на нашей Елизавете — было бы одно государство. Мы ему отказали — глупо! Потерять такие возможности!
Мистер Кау сделал примирительный жест.
— Ну, ну, что упущено, того не вернешь! — ворчал он. — Разве мы можем жаловаться, джентльмены? Вы слышали когда-нибудь про убытки на русских соболях? О, русские соболя лучше, да-с, лучше золота! Что лучше русского соболя? Что, я вас спрашиваю? Ничего! А сколько у русских хлеба! О-у! А какие великолепные льны! Блестящий шелк! Лесу у них столько — хватит и на поташ и на смолу, сколько бы они его ни жгли. А русская икра? А рыба? Московиты, к нашему счастью, сами не понимают, как они богаты! Кха-кха-кха! — кашлял Кау. — Не понимают!