— Храни вас Бог, — сказала девушка.
— Храни вас Бог.
— Мама, это Лайла. Мы застряли на Дороге, нас грейдер дотащил. Домой ей не добраться. Она переночует у нас?
— Господи, конечно, деточка! Конечно! Очень рада, наконец, увидеть вас! Ной столько о вас рассказывал!
Лайла улыбнулась.
— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами.
— Но вы раздевайтесь, раздевайтесь! Я сейчас что-нибудь теплое принесу. Погреетесь. И макку поставлю!
Мать вышла из коридора, Ной повернулся к Лайле. Снег таял на ее лице, капельками блестя на длинных ресницах.
— У нас не убрано. Извини. Мы не ждали гостей.
— Ничего. Я даже рада, что все так получилось.
Он помог ей снять шубу. Лайла с любопытством осматривала захламленную прихожую, потирая руки. Лампочка на потолке мигала.
Мать принесла теплый пуховой платок, старую безрукавку и вязанные чуни.
— Вот, надевайте, сейчас согреетесь.
С кухни донесся слабый свист.
— Спасибо. Вы не могли бы мне показать, где ванна?
— Да, милая. Я провожу. Ной, сними чайник!
Ной кивнул и прошел на кухню. Выключив конфорку, он полез в шкаф, чтобы найти чашки поприличнее. Когда мама вернулась, он накрывал на стол.
— Хорошая девочка, — сказала она, заливая кипятком макку. — Ной, поставь пирог в духовку, его нужно погреть. И красивая.
— Да.
— Родители знают, что она у нас?
— Да. Лайла звонила с поста.
— Я устрою ее наверху.
Над чашками поднимался пар, за окном гремела буря. Лайла пила горячую макку, мама резала пирог. Ной нервничал: как отнесется Лайла, привыкшая к натуральным продуктам, к пирогу из концентрата? «Может быть, предложить ей что-то другое? Но мама обидится». Но Лайла ничего не сказала. Она с удовольствием ела пирог и рассказывала о своей семье, о своих занятиях, о планах. Похвалила портрет над столом. Портрет отца Ноя, единственное его изображение, которым мать очень дорожила. Лайла восхищалась домом, назвала его уютным. Попросила добавки. Она вела себя так просто и естественно, что Ной не верил своим глазам. Такого преображения он никак не ожидал.
— Мам, — сказал он, воспользовавшись паузой в разговоре. — Я уезжаю.
— Уезжаешь?
— Экспедиция Поиска. Мы выезжаем послезавтра. На месяц.
— О чем ты говоришь, Ной? Куда вы едете?
Он объяснил. Мать растерянно переводила взгляд с него на Лайлу.
— Но как же так? Там опасно!
— Мы едем в спокойное место. Будем передвигаться на вездеходе. И люди там опытные.
— Так нельзя, Ной! И что за новая манера — сообщать человеку о таком серьезном деле накануне! За кого они тебя держат?
— Мам, все нормально. Просто эта поездка до последнего момента была под вопросом.
Она сокрушенно качала головой. Ной чувствовал, как много она хочет сказать, но присутствие Лайлы сдерживало готовый хлынуть поток причитаний и укоров. Он мысленно поблагодарил небо за этот ураган. Если бы не он, буря разразилась бы прямо в доме.
Мать поджала губы. Лайла тоже выглядела грустной и молча пила остывающую макку.
— Зачем тебе это?
— Мам, мы уже все обсудили, — сказал Ной.
— Вы это одобряете? — обратилась она к Лайле.
У Ноя сжалось сердце. Лайла подняла голову и посмотрела на него, потом на встревоженную мать.
— Нет, — сказала она.
— Вот видишь!
— Но я принимаю выбор Ноя. Если для него это так важно, если он хочет попробовать, я не могу ему помешать. Могу только надеяться и молиться. Господь укажет верный путь.
Мать встала и, вытирая глаза, быстро вышла вон.
Глава 8. Другая сторона
Накануне отъезда Ной пришел на работу раньше обычного: Лайла торопилась в школу и выехала ни свет ни заря. Однако свою порцию причитаний от матери он получить успел. Все сводилось к тому, что сын, как и отец, непременно сгинет и оставит ее одну. Спорить с этим было бесполезно, оставалось молчать.
Ангар без вездехода выглядел непривычно пустым и заброшенным, словно храм без алтаря. На месте машины лежала стопка книг. Подойдя ближе, Ной обнаружил, что это Библии.
— Колотун собирается, — объяснила Мамочка.
— Он берет в экспедицию Библии? Зачем?
— Как зачем? Нести в Пустую Землю слово Божье, — она озорно улыбнулась. — В Поиске так принято. Знаешь какую должность в Оперативном занимает Колотун?
— Ну — водитель. Или механик. Что-то в этом духе.
— Нет. Он священник.
— Колотун священник?
Ной представил себе Колотуна в рясе и едва не рассмеялся, настолько сан не вязался с этим рослым веселым грубияном.