Ровная поверхность обелиска отреагировала на приближение девушки ровными строчками светящихся символов, похожих на изящную письменность. Прежде, чем я успел предостеречь Дашу, та прикоснулась ладонью к необычному камню и замерла на несколько секунд с широко распахнутыми глазами. Свет от надписи собрался в крошечную золотую искорку, которая погрузилась в ее лоб. Даша испуганно вскрикнула, отдернув руку.
— Ты как?
Спутница потерла виски и, встряхнув прилипшую на мгновенье к таинственному камню ладонь, убедилась, что та никак не пострадала.
— Вау! Я понимаю, что здесь написано! — она показала пальцем на светящиеся символы на монументе, продолжая восторгаться собой, — Ну мать, ты даешь! Научилась читать на здешнем, прикинь!
Немедленно поинтересовался, что же нам пишут древние цивилизации?
— Это религиозный текст: узрите дела его! Услышьте слово его! Примите благодать его! Пригубите из источника мудрости Тысячеликого бога! — всю фразу Дарья озвучила, словно впавшая в экстаз телевизионная проповедница.
— Круто тебя забрало! У тебя во фляге точно водичка?
Долг платежом красен.
— Просто в школе пятерка по выразительному чтению всегда была. Хотя-я, ты, пожалуй, прав. Торкнуло меня.
Даша отступила от обелиска, сняла плетеную шапку, обхватила голову ладонями и взъерошила рыжие волосы.
— Сама как? Волнуюсь за тебя. А ну как решишь меня в жертву этому камнелицему принести?
Пустые глазницы «масок» с обелиска словно следили за нами. Ответ прозвучал даже слишком серьезно:
— Многоликому богу людей в жертву не приносят. Он последняя надежда мира.
— Даша, посмотри на меня! — перехватил ее осмысленный взгляд, — Это камень тебе сейчас подсказывает?
— Можно и так сказать, — ее указательный палец прочертил воздух слева направо напротив соседней грани, — Вот, здесь написано: Тысячеликий — последняя надежда мира людей.
Меня напугала идея интерактивного алтаря неизвестного божества. Новые знания — это, конечно, полезно, но есть опасность оказаться под влиянием могущественной сущности, для которой жизни пришельцев с Земли ничего не значат.
— Так, отойди от этой штуковины подальше.
— Да, пожалуйста! — отмахнулась девушка, зевая, — Я бы поела и прилегла. Просто дикая пустота внутри. Отдала свою энергию в оплату за знания, похоже.
Дарья выбрала наименее пыльный лежак под уцелевшим навесом и принялась обустраивать себе место для отдыха. Стряхнула песок с циновки, положила еще одну, подстелила свою накидку. Села по-турецки и жадно набросилась на лепешку, запивая водой из фляги. Мой желудок настойчиво напомнил о себе, пришлось придавить чувство голода усилием воли.
Пожелав девушке приятного аппетита, выбрался наружу отлить. Не забыл перекрыть за собой вход тяжелой решеткой и предварительно осмотреть окрестности, укрывшись за резной колонной.
На обратной дороге прихватил топлива. Длинные голые стволы прошлогоднего бурьяна и несколько засохших лиан. Ночь длинная и, подозреваю, холодная. Разделил их на удобные в переноске куски ударами острой грани каменного обломка. Трофейный нож, ржавый кусок железа, небрежно сработанный криворуким кузнецом, с заготовкой этого топлива бы не справился. А вот нарезать сухой травы для подстилки с его помощью получилось вполне. Нагруженный двумя вязанками, вернулся в наше убежище.
Во время «лесозаготовок» снова ощутил чужое внимание. Какая-то местная тварь присматривалась ко мне издалека с плотоядными намерениями. Поэтому по возвращении более тщательно забаррикадировал вход. Каменная кладка внутренней арки имела ступень на высоте груди. На нее и опиралось массивное бревно, державшее на себе всю конструкцию «ворот». Подпер края бревна увесистыми каменными блоками, а саму решетку палками и другими камнями, сложенными кучкой внутри как раз для этой цели. Вломиться к нам теперь будет непросто.
Перекусил вяленой рыбой и хлебом. Напрасно ожидал непривычного вкуса пищи, рецепторы не возмутились. Другой мир не подарил гастрономических открытий, увы. Зато наелся совсем скромным количеством пищи. И это было странно. Обычно стресс пробуждал во мне сильный голод, которому приходилось приносить обильные жертвы. Муки голода подзуживали сожрать буквально все, что есть с собой, но злокозненные чары развеяла жалкая рыбешка и лепешка!
За едой посматривал на белый монолит, раздумывая, зачем мне умение читать в разрушенном городе. Время и поколения вандалов не пощадили ни вывесок, ни указателей, а газетных киосков, где можно было бы отыскать туристический путеводитель, здесь отродясь не имелось. Не тот уровень развития. Сохранились разве что нацарапанные на стенах неприличные надписи, да имена героев на пьедесталах памятников, но и те давно занесло песком вместе с первыми этажами зданий.