А еще мы так и не дождались прислуги.
Время перевалило к обеду и выбрав черное платье я попыталась соорудить на голове что-то приличное для первого выхода в свет в этом дворце.
—Гадала? — спросила Нисса сдвигая со своего пути рассыпанные по полу заколки.
— Пывавась. — ответила я настолько разборчиво насколько позволяла зажатая в зубах шпилька.
Осмотрев комнату и уделив внимание трем зеркалам, садистка сдернула с меня халат, с кровати простынь и покрывало.
По очереди подошла к зеркалам и завесила их постельным бельем. И так в течение нескольких секунд она справилась с проблемой. Из-за которой я решила идти на крышу и создала себе несколько проблем!
— Погадаем? — спросила она.
— Ты ведь уже гадала. — уточнила я, выплюнув заколку.
— И не раз. — подтвердила она.
— Так что может расскажешь, и мы не будем тратить время?
—Лучше скажи с каких пор ты стала больше доверять картам чем фактам? — спросила она, тасуя карты и присаживаясь на пол в центре комнаты напротив не зажжённого камина.
— Еще неизвестно, когда расследование дойдет до фактов. А карты уже здесь. — ответила я присаживаясь напротив и зажигая свечу.
— Напоминаю синяя масть ответ “да”...
—Черная “нет”. Я помню. — перебила я.
— “Хватит дремать, давайте играть,
Скажите мне, ветера.
Сильна ль река.
Вода ль быстра
Огонь ль хитер.
Земля верна.
Карта, права.
Ныне, всегда, на все времена.”
Атенаис, мысленно проговаривала заговор усиливая связь с картами. А я с восторгом наблюдала за работой мастера. За тем, как играючи она тасовала карты с закрытыми глазами. Теперь она откроет их только, когда я закончу задавать вопросы.
— Давай.
Я наклонилась над колодой в ее руках и шёпотом спросила:
— Был ли убийцей и вором некромант или кто-то близкий к нашему окружению на горе Сюжит-Угара?
Нисса с невероятной скоростью и грацией фокусника перемешала колоду, и вытянула с конца пустую карту черной масти. В игре ее считали нулем.
— Следующий.
— Помогал ли некромант или кто-то близкий к нашему окружению в убийстве и краже на горе Сюжит-Угара?
Рядом к первой карте легла еще одна черная, но уже с путником.
— Следующий.
— Украденные на горе Сюжит-Угара яды были открыты?
И третьей в ряд легла черная карта со связанным скелетом. Отсроченная смерть.
— Следующий.
— Было ли украдено с горы Сюжит-Угара что-то помимо ядов?
Четвертая карта стала первой синей шестеркой.
— Следующий.
— Убийца и вор находится в данный момент в Утаре?
Вторая синяя карта легла в ряд к остальным. Она означала дом или конец пути.
— Следующий.
— Огнем и мёдом за правду уплачено?
И еще одна синяя карта. Последняя. Пустая. Ноль.
Атенаис, открыла глаза, хмурым стеклянным взглядом осмотрела раскладки. И молча собрала все карты в колоду. Поставив на нее догорать медовую свечу.
— Скажешь, что нибудь? — тихо спросила я у гадалки самоучки.
Услышав мой голос, она дернулась и уже осмысленно взглянула на меня. И тут же вернула взгляд к свечке, взяла ее с колоды и погасила пламя пальцами.
Медленно поднявшись с пола, она посмотрела в окно, пробежалась взглядом по комнате и зацепившись за колоду у ног. Закрыла глаза глубоко, вдохнула.
А открыв их со всей силы швырнула зажатую в руке свечку в стену. Пнула колоду отчего карты разлетелись по всей комнате и заметавшись по помещению закричала:
— А, что мне сказать? Что на эти вопросы карты отвечают однозначно? Да! В этом плане ответы не меняются! Меняются лишь знаки на картах у тебя на второй вопрос выпал путник. Иногда это глупый мудрец, слепой, искатель. Но фигура всегда мужская! На вопрос: “Что пропало еще?” — всегда выпадают мелкие карты. Что подтверждается отсутствием дополнительных целей в поисках от клана. А про то, где убийца?! Карта сменилась с дороги, пути, и поиска на дом три дня назад!
Так и не встав с пола я спросила про то, что могло стать причиной такой реакции.
— Кто из твоих знакомых остался там?
Она замерла, а потом медленно отошла к стене и скатившись по ней села на пол.
— Помимо учителя там была одна девочка... Рина. Я учила ее играть на пианино и занималась с ней вокалом. Она хотела петь в опере, как и я в ее возрасте. Представляешь себе, некромантка на большой сцене! — говорила она тихо, а под конец и вовсе по ее щекам потекли слезы.