Но несмотря на все ужасы именно эту вещь правитель всея земель выбрал символом своей власти.
Тряхнув головой, я вспомнила, о чем меня спрашивал родственник Истинного. И улыбнувшись ответила:
— В какой-то мере вы правы. Именно поэтому Авкорт и сделал его своим венцом.
— В какой-то мере? — нахмурившись переспросил Раубер Тейт.
— Вы же знаете, что не имея Верховного Главу сейчас кланы должны прислушиваться к мнению совета королей?
Кивнув на мой вопрос, он вновь вопросительно взглянул на меня, пытаясь, понять к чему я веду.
— Но вы ведь также знаете, что Верховный Глава не наследует данный титул, а является победителем, прошедшим все испытания, подготовленные предшественником. Сейчас уже около семидесяти лет у нас нет общего правителя, которому обязаны подчиняться главы кланов. Это из-за того, что с каждым разом все труднее выполнить поставленные Авкортом условия. Согласно его требованиям участвовать могут семьи глав и главы кланов, а также столпы кланов, что не оставили полевую деятельность. Для того, чтобы считать испытания открытыми, необходимо пятьдесят участников. И, к сожалению, это число практически нереально. К тому же наше испытание не ведут к убыванию участников. А следующий глава определяется самым большим количеством прошедших препятствий. Когда все испытания заканчиваются, и становится понятен победитель, проводится ритуал омовения. В нём принимают участие все участники и благодаря ритуалу внешнее воздействие на разум становится практически нереально. А данная способность передаётся наследникам пусть и теряя в силе с каждым поколением.
— Значит...
— Да, на нас она тоже влияет. Но дело в том, что ритуал омовения происходит в мертвых водах, и только некроманты могут его пережить.
— А...
— А для ритуала в мертвых водах требуется божественное благословение. А благословение может получить только достойный, прошедший все тяготы и горести мира. Коими и является испытание Авкорта. — процитировала я часть общеизвестного учения храма, из-за чего собеседник скривился.
Правда через секунду у него появился следующий вопрос.
— А какой у вас родовой артефакт?
— Ожерелье из черных брильянтов в виде ворона. — не задумываясь выпалила я общедоступную информацию.
— А что оно делает? И кому он принадлежал до войны?
“Блестит”. Фыркнула я про себя. Стараясь не реагировать на то, что в каком-то смысле он интересуется тем, кого, по его мнению, обокрали мои предки.
— Простите, но это семейная тайна. — с мягкой улыбкой ответила я.
На этом вопросы закончились, и мы спокойно дошли до моих комнат.
Точнее он шел спокойно, а я просто старалась не показывать, как меня потряхивает от размышлений.
Потому, что где-то там, был лич! А это прорва силы и море знаний, не отягощённых привязанностью к живым. Потому, что память о пережитом при такой форме существования чаще всего страдает.
Да и уничтожить лича очень трудно, потому что после того, как будет разрушена его оболочка, он может возродиться в другом мертвом теле и перестроить его под себя. Но его хотят поймать! А это... это... кошмар!
Если вмешаться в его существования он может взбеситься, и эта прорва магии будет просто уничтожать все на своем пути. И в этом обвинят нас. Точнее уже обвиняют.
При том, что в клане Висмут, Пегей и Фаргон нет личей! И по факту ему просто неоткуда здесь взяться! Ведь для появления такой сущности требуется проведение ритуала еще при жизни! А следовательно, все такие будущие магически одарённые трупы находятся под контролем. И вот вопрос откуда вылез этот? Если данный ритуал уже не проводили лет пятьсот!
Не зажигая свеч, я со стоном упала на свою кровать. И стала закутываться в покрывало ерзая по кровати.
Когда я вновь застонала и выдернув из-под головы подушку накрывая лицо, чтобы никто не слышал моих криков. От окна раздался тихий смешок.
Вскочив от легкого испуга с кровати и даже не запутавшись в покрывале, я открыла дверь в гостиную, в которой горел камин и были оставлены пара свечей.
Но даже при таком неярком освещении перепутать Демиана с кем-то другим было невозможно. Он стоял, облокотившись о стену, сложив руки на груди, и тепло улыбаясь.
— Прошу прощения, но как вы тут оказались? — расслабляясь спросила я.
— Через окно. — совершенно спокойно ответил он, вызвав у меня смешок.
М-да. Кажется, вчера звание форточника я присвоила не тому мужчине.
— А как же мой жених я понимаю ваши знаки внимания, когда вы о нем не знали, но…
— Теперь я знаю. Знаю своего соперника в лицо и не собираюсь ему уступать. Признаю Завидуя Ахнессу я позволил своей злости отразиться на тебе. Но за это я извинился.
Эти слова не должны были быть мне приятны, тем не менее мне было лестно. Что его сегодняшняя злость была вызвана ревностью, а не ханжеством.
— Я была уверена, что ты извинялся за нашу первую встречу.
Промолчав, он пожал плечами, медленно и аккуратно подошел ко мне так что, между нами, практически не осталось пространства. Огладил руки под перчатками. Схватил выбившийся из прически локон намотал на палец и заправил за ухо. Заставив мое сердце биться чаще.
Вернувшись взглядом к моему платью, Он огладил пальцами шею, спустился по руке, опустил руки на талию и прижав к себе скользнул одной рукой на спину. Дернув ленту шнуровки платья, он хрипло проговорил:
— Тебе не идет черный.
Лучше бы он и дальше молчал! Теплая атмосфера лопнула и с меня слетело сладкое наваждение.
Пусть он продолжал улыбаться, но я-то видела, как исчезла расслабленность из его позы, как напряглось его тело. Он явно почувствовал, перемену моего настроения.
— Знаете, если мужчина лезет в окно к девушке обычно он говорит комплименты. — С прорывающейся сквозь спокойный тон злостью проговорила я. Скидывая с себя его руки и отходя от него на несколько шагов. Почему-то вспоминая девушку, в красном платье с которой он танцевал.
— Я раньше не лазил в чужие окна, но благодарю вашему совету и в будущем исправлю свои ошибки. — Снисходительно улыбнувшись, ответил форточник номер два. Пытаясь перевести все в шутку.
— Не забудьте исправить и еще одну. Впредь выбирайте свободных дам дабы более не сокрушаться потом по поводу неверности соблазненных.
— Я принес цветы. — словно не услышав меня произнес Демиан.
И указал в сторону комода, на котором в вазе стоял огромный букет. В окружении из еловых веток в букете находились кремовые розы, жёлтые устиньи и красные веточки рябины.
Это было конечно приятно, но обида, появившаяся еще во время бала, вернулась. И поэтому лишь вскользь взглянув на восхитительные цветы я равнодушно произнесла:
— Спасибо, я поставлю их в гостиной, а то в спальне жарко. Могут завять.
От моего холодного тона на его скулах заиграли желваки Он щелкнул пальцами и эти цветы вспыхнув, как и предшественники обратились пеплом. А Демиан подошел ко мне аккуратно снял диадему и с силой швырнул ее на кровать. Проскользнув по одеялу, она ударилась о спинку кровати и отскочив звякнула, падая на пол. А он молча вышел в окно.
“Не выйдет у нас мира.” — решила я позднее, рисуя пальцем в белом пепле.