За завтраком все было как обычно. Отец не обратил внимания на то, что дочь непривычно бледна, быстро поел и ушел на работу, оставив все на попечение Дэйва. Маргрет боялась его, она не подходила ближе чем на два метра и старалась держаться подальше. В школу поехали молча, Дэйв вел, Маргрет смотрела в окно и надеялась, что все быстро закончится. Как только машина остановилась, она выпрыгнула наружу, подхватив вещи, и быстрым шагом направилась в сторону класса. Сегодня у них не было общих уроков, и это не могло не радовать.
День прошел спокойно. Все окружающее казалось странным и нереальным. Маргрет смотрела на солнечные лучи, плясавшие на партах, и не понимала, почему мир все еще существует и не рассыпался на части. Так неправильно. Тревога ледяной змеей свернулась клубком под ребрами и не покидала. На ланч Маргрет не спустилась, осталась в одиночестве сидеть на лестничном пролете, поджав колени. Предательское журчание желудка удалось устранить шоколадным батончиком. Было страшно встретиться с братом, и Маргрет пыталась сделать все возможное, чтобы этого избежать. Следующие уроки пролетели незаметно. Домой вернулись все так же молча. Маргрет сразу забежала в свою комнату и захлопнула дверь, бросив сумку на постель. При свете дня произошедшее вчера казалось полным абсурдом. Покоя не давала мысль позвонить в полицию, но что она им скажет, кто будет слушать малолетку? А если послушают, что произойдет с ними всеми и карьерой отца, которой тот так дорожил? Он много лет работал, чтобы получить должность в лаборатории, да и Дэйв не проявлял к своей семье агрессии… Маргрет нервно и до боли вцепилась в волосы, от неожиданности подпрыгнув на кровати, когда в дверь раздался тихий стук. Стук повторился настойчивей, но Маргрет не ответила. Она притихла, боясь проронить хоть слово.
— Я в библиотеку, — известил негромкий голос.
С той стороны послышались удаляющиеся шаги. Маргрет выждала пару минут, потом медленно поднялась, опасливо отворила. На полу стоял поднос с едой, ее любимые спагетти, салат, кофе. Маргрет забрала принесенное к себе и тут же вновь забаррикадировалась. Желудок подводил, очень хотелось есть, поэтому с пищей было покончено быстро. Маргрет тяжело выдохнула, сложив руки на животе, хоть что-то в этом мире осталось неизменным. Она посмотрела в потолок. Дэйв сказал, что ушел, можно расслабиться. Или нет. Не лучше ли попытаться все разузнать, пока есть возможность? Зачем он постоянно ходит в эту старую библиотеку, что он там ищет? Маргрет резко поднялась, решительно схватила сумку, ключи и сбежала вниз, покинув дом.
Городская библиотека располагалась на Солнечной улице, к ней было легко попасть через Ледяной проспект. Многолюдно. Кто-то спешил за покупками, кто-то возвращался домой с работы, другие гуляли. Пахло кофе, выпечкой и дорогими духами. Маргрет быстрым шагом добралась до здания, замерев перед ним. Она уже не помнила, когда приходила сюда в последний раз, то было так давно. Высокие колонны подпирали треугольную крышу. Здание когда-то принадлежало семье управляющего, но после отошло в городскую собственность. Это была единственная библиотека на весь город. И хотя бумажные книги почти вышли из использования, сюда все еще приходили люди. Чудаки, как ее брат. Маргрет поежилась. Отчего-то здесь ей всегда становилось не по себе. Она вошла внутрь, отметилась, стараясь держаться тени, поднялась на второй этаж, прячась за высокими полками. Дэйв обнаружился только на последнем, третьем этаже. И он был не один. Он о чем-то разговаривал со странным невысоким мужчиной. Маргрет попыталась подойти ближе, чтобы понять, что они говорят, но ничего не было слышно. Еще только один шаг… В шею больно кольнуло, будто укус ненасытного насекомого. Маргрет растерянно приложила ладонь, развернувшись на ватных ногах, все поплыло. Краем глаза она успела заметить серый костюм, чужие руки схватили, перекинули через плечо. Она хотела закричать, но голос пропал, а тело не слушалось. Полная беззащитность. Невозможно даже повернуть голову в сторону, только на спине выступили капли холодного пота. Длинные волосы свесились вниз, загородив обзор. Ее куда-то понесли. Маргрет все понимала, и одновременно с этим ничего не чувствовала и не видела, взор будто заволокло белой пеленой. Острое плечо больно впилось под ребра. Светлые пятна сменились темными, стало прохладнее, будто она попала в какое-то складское помещение. Отчетливо слышался звук капающей воды, пахло плесенью и сыростью. Под ногами незнакомца хлюпали лужи, гулкий топот разносился далеко, чудилось, что можно услышать писк многочисленных крыс. Что-то мягкое упало сверху на затылок, перебежало вниз по руке, задержалось там, плотно обосновавшись. Чувства притупились, и все же Маргрет ощутила покалывание между пальцами, еще один укус. Она не могла даже сбросить это с себя, и сейчас была рада, что в темноте эту тварь не разглядеть.
Ход времени не ощущался. Кажется, Маргрет задремала, но веки вновь открылись при долгой остановке. Единственное, на что она была сейчас способна. Тело затекло и отозвалось ноющей болью во всех членах. Ее опустили на холодную кушетку, убрали волосы с глаз. Маргрет вяло двинула зрачками в сторону — рядом лежали хирургические инструменты, стояли непонятные аппараты с длинными прозрачными трубками. Мужчина в сером костюме снял пиджак, вместо него накинул сверху белый халат, повязал фартук и маску, надел шапочку. Отчего-то сил не было даже испугаться. Только мерно тикали часы на стене, неспешно поворачивая секундную стрелку. С ее ладони вниз сбросили паука, заползшего туда неведомым образом. Перед глазами расплескался розовый туман, с трудом Маргрет заметила высокий потолок и непонятный резервуар с зеленой водой. Холодно.
— Больно не будет.
Мужчина заметил, что она в сознании, взял шприц, наполнив его мутной жидкостью. Быстрого укола Маргрет не почувствовала. Но когда острый скальпель сделал два надреза на шее с разных сторон, стало ясно, что ее похититель солгал. Боль была, и она пугала до чертиков. К коже что-то приложили, оно поползло внутрь, принеся холод, вместе с ним накрыло осознание собственной беспомощности. По венам пустили кубики острого льда, с каждым новым витком мысли начинали отказывать, путались, растворялись. Маргрет могла только смотреть в потолок и ощущать, как немеют пальцы на ногах, как язык намертво прилипает к небу и как тяжело и редко начинает биться сердце. Она нашла успокоение в том, что слушала его размеренные удары, пыталась их сосчитать. Раз, два. Три, четыре… Время замерзло. Она не ощутила прикосновения, когда подняли вверх, потолок и тусклые лампы на нем на секунду стали ближе, а потом провалились под воду вместе с ней. Пять, шесть. Вязкая зеленая жижа затопила тело и сознание, плотно смешавшись с трупным запахом, размазав его по щекам. Ощущений не осталось, не было мыслей или тепла, разделения воды и воздуха. Семь, восемь. Медленно опустился сверху колпак, разрезав получившееся желе. Если бы стекло прошлось по руке, Маргрет бы не заметила. Ее перевернули, перенесли в сторону, поставив в длинный ряд таких же клеток. Зеленая вода налипла на глаза, плотно слившись с ними, не дав закрыть веки. Девять. В высокой капсуле напротив плавал мальчик, окруженный вихрем пузырьков, его глаза были плотно закрыты, словно он спал. Маргрет не была властна над своим взглядом, она могла смотреть лишь в одну точку — прямо на него. Десять. Когда лампы потухли, медленная мысль проскользнула в сознании: «Кажется, так мы получили Дэйва». И пропала, сбежав в темноту. Остался только эмбрион мальчика впереди и растянутое ледяное время, неподвластное ее желаниям.
========== II Дэйв ==========
Дэйв не любил шумный черно-белый город. Резкие ароматы парфюмерных лавок, домашних животных и многочисленные запахи еды — все это перебивало чутье. Казалось, прошло много лет с момента разморозки, но Дэйв до сих пор лучше всего ориентировался по запаху. Нос безошибочно сообщал ему о тех, кого он не успевал заметить, а хороший слух позволял определять их местоположение. Глаза же Дэйва подводили. Пред ним лежал лишь однообразный тусклый мир, разбивавшийся на осколки вместе с неосторожным резким поворотом головы; смазанная картинка, позволявшая видеть, как пульсируют внутри живых кровеносные сосуды, но с трудом позволявшая узнать черты лица. Если пропадали запахи, Дэйв оказывался слеп. Плохо дела обстояли с занятиями: слабые глаза не воспринимали бликов повсеместных мониторов и их яркий свет, буквы разбегались букашками в стороны, не давая ухватить суть. Учиться получалось только по отпечатанным страницам, и потому библиотека стала вторым домом. Солнечная улица отличалась тишиной и неспешностью, Дэйв знал каждый ее закоулок. Ему нравилось прогуливаться среди высоких колонн и архитектурных памятников, запоминать строение и касаться ладонью безмолвного мрамора. Безразличный к судьбе, он приносил покой. Приятнее всего здесь было по ночам, будто весь город в твоем распоряжении, но Дэйву нечасто удавалось улизнуть сюда тайком. Он стал осторожнее с того момента, как испугавшаяся молнии сестра забежала к нему в комнату, а он в этот момент перелезал обратно через окно. Пришлось выдумать глупую историю о том, что на козырек входной двери из гнезда выпал птенец, и Дэйв возвращал его на место. Мэйми, наверное, и сама не знала того, как сильно она боится оставаться одна в темноте.