Однако даже Данте уже не был источником наибольшего страха из тех, что поселились в обугленном сердце Оука. В ту ночь Данте рассказал ему кое о ком еще. О человеке, который вышел за пределы людской скорлупы и стал кем‑то бо́льшим; о человеке, который однажды поведет за собой последователей и наконец позволит их религии по праву занять достойное место в этом мире, влиться в общий поток. Оуку была мила мысль о революции, но он не до конца поверил рассказам Данте о могуществе нового лидера. Однако ему хотелось стать частью возникшего движения, да и отказать Данте он побоялся. А тот изложил Оуку план действий и сказал, что Волхв явится через шесть дней в полночь, в точности как говорилось в письме.
Это будет посвящением Оука, объяснил Данте, и не только в полноправные члены Церкви Зверя, но и в новую организацию, которая объединит ее с Домом Люцифера. Тогда Оук окажется в самых первых рядах, возможно, даже будет приглашен во Внутренний совет.
Оук сыграл свою роль, все еще не ожидая никаких событий. Затем часы пробили полночь, и Волхв действительно появился, как и обещал Данте, материализовался перед сотнями свидетелей и, нашептывая что‑то, заживо сжег бедолагу Матти.
После этого Оук обрел не только церковь.
Он обрел веру.
Прежде чем набрать номер, Оук подержал телефон в руках, вспомнив ненадолго свое безрадостное детство в Сакраменто, бедную набожную мать, которая, будь она еще жива, оказалась бы просто раздавлена его выбором жизненного пути. Он до сих пор любил маму, но она была слаба и ничего не понимала.
Данте ответил на звонок своим гортанным голосом. По-английски он говорил с сильным акцентом. Оук почувствовал, как по телу пробежала дрожь страха. Он собрался с духом и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал как можно небрежнее:
– У меня только что были гости.
Глава 10
Такси высадило Виктора с Греем на Пасифик-Хейтс, перед домом, где жил следующий свидетель, Джон Себастьян Рейнольдс-третий, эсквайр. Выла береговая сирена; внизу, в районе гавани, подмигивали огоньки. Грей сунул руки в карманы. Прохладный воздух тонкими струями просачивался под его изгрызенную псом ветровку.
– Оук явно лгал, хоть я и не уверен, что он убийца. Кишка у него для этого тонка. Заплатить кому‑то другому он мог бы, но и только. И мы по-прежнему не знаем, что произошло.
– Именно так, – согласился Виктор.
– Что у тебя за теория?
Радек задержался на тротуаре, не обращая внимания на холод.
– Я считаю, что тут завязалась борьба за власть, и Маттиас с Ксавье оказались на неудачной стороне. А вот кто все это затеял и зачем, точно не знаю. В деле замешаны сразу и Дом, и Церковь Зверя, а значит, похоже, кто‑то пытается завоевать сердца и души сатанистов.
– Так себе выигрыш.
Они подошли к дому, причудливому георгианскому строению, дорожку к которому освещали фонари. Грей успел дважды нажать на звонок, прежде чем внутри звякнул засов и дверь приоткрылась на несколько дюймов. Открыть ее шире не позволяла цепочка.
В щели показалось румяное, чисто выбритое лицо. Грей подумал, что его обладателю за сорок и когда‑то он был хорош собой, но теперь его портила дряблая кожа и выступающие вены алкоголика. Когда он заговорил, голос звучал невнятно, однако язык не заплетался.
– Мы знакомы?
Виктор достал удостоверение.
– Джон Себастьян? Мы расследуем смерть Маттиаса Грегори и хотели бы задать вам несколько вопросов.
Мужчина посмотрел на удостоверение, потом на профессора:
– Интерпол?
– Мы работаем с местной полицией, – пояснил Виктор, протягивая ему визитку.
Джон испустил глубокий покорный вздох и снял дверную цепочку.
– Проходите. Могу я что‑нибудь предложить вам, господа, или детективы, или, может быть, надо называть вас агентами?
Напарники переглянулись. Грей подумал, что тут нет ничего общего со встречей, которую устроили им Оук и его адская псина.
Джон провел посетителей в кабинет, уставленный кожаной мебелью кремового цвета. Отсюда на город выходило эркерное окно. Грей с Виктором отказались от напитков, и тогда хозяин кабинета щедро плеснул себе скотча. Даже не обладая информацией о том, что он эсквайр, по аккуратной стрижке и опрятным ногтям в нем легко можно было опознать интеллектуала.
– Чем могу помочь?
– Вы говорили с полицией? – спросил Виктор.
– Я дал письменные показания прямо на месте происшествия, но после этого никто со мной не связывался. Я не юрист по криминальному праву, но каждому дураку ясно, что убийство главного сатаниста города нельзя назвать общественным приоритетом нумеро уно.