Ветер крепчал. Черепица дыбилась, ломалась на части и неслась прочь. Острые осколки били по голым ногам, оставляя сочившиеся кровью порезы. Тучи пепла поднимались в воздух, застилая небо.
Неизбежно наступил момент, когда Роксана не смогла сделать ни шага: ураганный ветер сильным крылом толкал ее в грудь. Уцепившись за трубу дымохода она стояла и смотрела кочевнику в спину. Тот, согнувшись в три погибели, упрямо продвигался вперед.
Будто поставив перед собой цель: смести с крыши все живое, ураганный порыв ветра подхватил какого-то человека, только ступившего на крышу, поднял как тряпичную куклу и понес. Напрасно пытался вопящий от ужаса человек зацепиться за что-нибудь. Ветер тащил его по крыше, разжимая скрюченные пальцы. Потом поднял, закружил в воздухе и швырнул вниз.
Кочевник обернулся и что-то прокричал Роксана его не услышала: ветер рвал слова на части и относил прочь. Она только смотрела на него, понимая, что судорожно вдавленные в каменную трещину пальцы вот-вот разожмуться.
Сплошная стена огня, как ножом срезанная ветром, разгоралась вновь. Низкое гудение вдруг заглушило рев ветра. Верхушка остроконечной башни, стоявшей на площади, не выдержала напора. Она медленно накренилась - мгновенье ничего не происходило - и глубокая трещина оторвала ее от пьедестала. Бесформенная груда камней рухнула на площадь, погребая под обломками десятки людей.
Ветер крошил камни как сухую прошлогоднюю лепешку, поднимал обломки в воздух, баюкал их в огромных ладонях и натешившись, швырял вниз на головы обезумевших от ужаса людей.
Сорванная ветром черепица обнажила деревянное перекрытие. Ветхое, черное от времени дерево продержалось недолго. Разрытыми могилами темнели в крышах дыры. Кочевник исчез в образовавшемся провале, крикнув что-то напоследок. И понимала Роксана: все, что от нее требуется, это разжать скрюченные пальцы и катиться к проему - авось удастся за что-нибудь зацепиться! Однако как ни пыталась заставить себя, все без толку.
Мимо, отчаянно воя, прокатился Леон, прямо к провалу. Какая-то сила - или Ханаан-дэй? - сдернула его с крыши и он исчез.
Она совсем уж было решилась последовать примеру Леона, стиснула зубы и...
И тогда Роксана увидела того, о котором говорил кочевник. Вернее, ту.
В дымном мареве, над пьедесталом рухнувшей башни в воздухе парило существо. Огромная темнокожая женщина, раз в пять больше обычного человека, с белыми змеями волос, трепетавшими на ветру. Колыхался воздух у ее ног, лишая дома привычных очертаний. Светились в темноте огромные белые змеи. Черная демоница неслась над городом, уничтожая все живое на своем пути.
А на ее пути, намертво вцепившись в чудом уцелевший дымоход, в хаосе из песка, пепла и обломков, вжавшись в камень сидела Роксана. Она видела перед собой гладкое обнаженное тело, которого боялся коснуться ветер, кроваво-красные огромные когти, белые змеи волос - каждая в рост человека.
На миг затихший ветер с утроенной силой накинулся на девушку, оторвал он трубы, покатил по крыше. Доска деревянного перекрытия сломалась как щепка, вздыбилась и накрыла ее с головой.
Глава 7
Когда-то - помнят не только старики, но и люди помоложе - последняя воля умирающего становилась Истиной. Незадолго до кончины у смертного одра собиралась вся семья, чтобы выслушать то, с чем придется жить. За мгновенье до смерти на умирающего снисходило Озарение и он изрекал Истину - чаще близким родственникам. Пожелать мог чего угодно - от здоровья и богатства до призрачной жизни под личиной Отверженного. В те времена говорилось: против Истины не пойдешь. Нравится - не нравится, а встанешь поутру - все исполнилось. Каждый знал, выслушивая Истину: жизнь твоя меняется, и не всегда в лучшую сторону. Военное лихолетье что-то сдвинуло в привычном порядке вещей. Озарение все реже приходило к людям перед смертью и об Истине больше десятка лет никто и не слышал.
Память принесла Роксане именно это сравнение, когда расступились перед ней белые клубы света и она увидела себя у стены, выложенной белым камнем.
Царило безмолвие. От нечего делать девушка пошла вдоль стены, бессмысленно касаясь рукой гладких краев омытых дождями трещин. Было тихо, тепло и ни одного знакомого источника света: светились белые камни мостовой, кладка разрушенных стен и остовы башен, когда-то острыми шпилями тянувшимися ввысь.