Лишь между двух деревьев, как напоминание неосторожному путнику остался лежать сломанный кинжал.
- Второй раз...
Хриплый рык кочевника заставил девушку оторваться от созерцания совершенного места для ночлега, к которому следовало идти другим путем. Ох, не зря она сравнивала бывшего хозяина с диким зверем.
Кочевник набросился на нее как голодный шакал, потерявший всякое представление об опасности. Глухо вскрикнул Леон, но помешать не мог.
Роксана не успела и глазом моргнуть, как оказалась лежащей на спине. Над ней, мгновенно намотав на руку выбившуюся из-под отлетевшей шапки косу, придавив коленом грудь, навис кочевник. Ноздри его раздувались от ярости, а в черных глазах не было и капли жалости.
- Оставь ее! Она спасла тебе жизнь! - крикнул Леон, но был отброшен назад.
- Второй раз, - шипел кочевник, обнажая зубы в дикой улыбке, - второй раз. В следующий раз, - он приблизил к ней лицо, едва не касаясь губами ее щеки, - когда соберешься меня спасать - лучше убей!
Тут новая перемена произошла с его лицом. Ярость ушла, уступив место прежней отрешенности от происходящего. Он отпустил ее косу, убрал колено с груди, поднялся. Потом одним движением встряхнул ее как котенка за шиворот и поставил на ноги.
- Ханаан-дэй должен тебе, Роксана, две жизни, - тихо сказал он. - Столько у меня нет. Можешь отнять у меня жизнь, когда тебе понадобится, - и почтительно склонил голову.
Второй раз... Роксана с преувеличенным тщанием отряхнула одежду от прилипшего пуха, подобрала шапку, надела и втолкнула туда косу. Отвернулась от кочевника и только тогда позволила себе улыбнуться от уха до уха. Второй раз. Что бы он запел, если бы узнал, что она спасла его в третий раз?
Вообще бы убил, наверное.
Глава 2
Двигались не так шустро как раньше, зато теперь первой шла Роксана. За ней следовал Леон и замыкал малочисленный отряд укрощенный на время кочевник.
Лес словно дождался, когда у тройки появится опытный проводник и расстарался, показывая все, что хранил про запас. Редкое корневище не сжималось, почуяв добычу. Тогда распрямившиеся в мощном броске узловатые корни взлетали и закручивались петлей аркана. То и дело приходилось обходить кругами шевелящиеся в злобном сплетении корни. А если нельзя было обойти - пары точных ударов меча хватало, чтобы весь узел сплетенных змей убрался под землю.
Несколько раз дорогу переходили духи деревьев. И ведь подгадывали моменты, когда Роксана едва успевала остановиться. Покуда она, затаив дыхание, пережидала, пока сотканный из клубов тумана дух перейдет тропу, сзади сдавленно охал и ахал Леон. Кочевник не подавал признаков жизни. Роксана лишний раз старалась не оглядываться. И так ясно, что ее там ждет: взгляд, полный показного равнодушия.
Лесная кошка, долгое время преследовавшая путников, за неимением пары так и не рискнула начать охоту. А вот двух шакалов, трусивших за ними по пятам, Роксана запретила кочевнику убивать. Подошла к нему, как только заметила вскинутый в решительном порыве лук.
- Не убивай, - не глядя ему в глаза, тихо сказала она. - Это не волки степные. Два шакала не нападут. Пусть себе тявкают. А вот убьешь их - запах крови соберет стаю.
Кочевник послушно опустил лук, не сказав ни слова. Роксана, продолжая путь, еще долго улыбалась про себя: покорность кочевника действовала на нее как бальзам на открытую рану.
На счастье Роксаны, Орхидных деревьев, равно как и Отвергнутых Жен, по дороге больше не попадалось.
Кочевник, памятуя о недавнем событии, едва не стоившим ему жизни, подозрительно вглядывался в каждое деревце с белым стволом. И девушка отлично его понимала. Она помнила свое первое впечатление от встречи с Отвергнутой Женой.
Ей тогда было лет семь, не больше. Отец повел ее в лес. Был пасмурный, дождливый день. Мелкие капли дождя, срываясь с листьев, заставляли деревья перешептываться в тишине.
Они шли долго. Роксана стала уставать. Быть может, она давно попросилась бы домой, но уж больно интересно отец рассказывал о лесных кошках, которые раньше умели оборачиваться людьми. Так и шла, не отнимая руки. Глаза у отца были добрыми, а волосы - русые, как у нее. Она не заикалась о цели путешествия, ей все равно было, куда идти с отцом.