Клинок лежал в том же положении, в каком она его оставила ночью. Кочевник не тронул не только кинжала - и это при неистовой страсти степняков к оружию. Более того, зная, что она собиралась его убить, он не тронул и ее саму. Неправильный кочевник. Вот недоброй памяти Шанан-дэй не постеснялся бы во сне перерезать ей горло.
- Откуда кинжал, ты можешь сказать? - просительно улыбался Леон.
Ей нечего было ему ответить.
- Нашла, - отмахнулась она.
- Как это - нашла?
- Когда задаешь глупый вопрос, чего удивляться, что получаешь глупый ответ? - вспылила она.
Не обращая внимания на возмущенный взгляд, взяла злополучный кинжал и заткнула за пояс. Постаралась сделать это с величайшей осторожностью, но все равно не рассчитала, слегка порезалась.
Когда вещи были собраны и Леон отлучился напоследок в кусты, старательно осмотренные Роксаной на предмет лесных клопов, кочевник вдруг остановился перед ней и посмотрел прямо в глаза. От неожиданности она ответила ему тем же и поразилась: почему до сих пор не замечала, какие черные у него глаза - чернее ночи. Роксана испугалась, что он опять станет приставать к ней с вопросом, на который у нее не было ответа. Вместо этого кочевник протянул ей самодельные ножны для кинжала, сплетенные из тонких полосок кожи. Ножны перехлестывала петля, для того, чтобы удобно было носить на поясе.
- Оружие нельзя так носить. Ты много от него хочешь, но сначала научись его уважать, чтобы не подвело тебя в трудное время, - зло сказал он.
Однако злился он не на нее, а на себя. Вот поэтому Роксана взяла ножны, бросив короткое 'спасибо'. Некоторое время подержала в руках, не переставая удивляться - и когда только успел? Потом гордо упрятала туда капризный кинжал.
Роксана сразу взяла быстрый темп, стремясь убраться подальше от колдовского места. Никто не знает, на что способна знахарка и как далеко распространяется ее сила. Старуха не просила убить кочевника, нет - она приказала и за ослушание непременно спросит. А уж в том, что у нее силы колдовской не мерено, можно не сомневаться - только чудо спасало кочевника от смерти по чужой указке.
Перепрыгивала через овраги, отводила от лица хлесткую ветку, а в голове теснились мысли. Знахарки не ведьмы. Их предназначение лечить людей, а не калечить. Об убийстве и слов нет. В детстве Роксане доводилось слышать о том, что за злое дело знахарка могла лишиться своей силы, но так ли это - кто же проверял? И где та грань, что отделяет знахарку светлую от знахарки темной? Вполне может так получиться, что пепелище, оставленное степняками на месте родной деревни и было той чертой, за которой помощь оборачивается возмездием. Или местью всем и каждому. А люди - не более, чем орудие в ее руках, и тогда всякого, кто ослушается, ждет наказание.
Невеселые мысли гнали девушку вперед. Вернее, так она думала долгое время. Пока переступая через поваленное дерево, поросшее сизым мхом, с ужасом не осознала, что делает это не в первый раз. Круг замкнулся. И не понадобился недоуменный взгляд кочевника для того, чтобы понять, кто водит их по лесу. Но в отличие от него, полного скорее удивления нежели страха, Роксана хорошо представляла себе, какой силе им предстоит противостоять.
- Разве мы здесь не проходили? - Даже Леону поваленное дерево показалось знакомым.
- Проходили, - кивком головы подтвердила она. Больше для того, чтобы поняли мужчины - это не новость для нее.
- Так мы что же, заблудились? - Леон не стал дожидаться приглашения, опустился на поваленное дерево. - Как же такое возможно? Я смотрю мы все время в одном направлении идем - Гелион в левую щеку светит.
- Бывает, - сквозь зубы процедила она, беспомощно оглядываясь по сторонам. По тропе, которую она привычно наметила, они уже проходили.
- Может, Лесной Дед водит? - предположил любознательный Леон.
Роксана едва не сорвалась в ответ. То, что кто-то водит, понятно и младенцу. Только не говорить же Леону, что Лесному Деду до них дела, как шакалу до травы. Стоит одно слово сказать, как вся правда словно пойманная рыба на крючке окажется.
Девушка не ждала от кочевника помощи, поэтому удивилась, когда тот неожиданно вскинул руку.