Здание школы было обычным, каких в стране тысячи тысяч. Стены покрашены в зелёный, углы в желтовато-белый. На фасадах школ обычно ничего нет, в самом крайнем случае часы, но на этой школе величественно висели три цифры «8» «1» «0». Не знаю почему, но мне стало не по себе, и я на мгновение замедлила шаг. Как будто эта школа имела душу, а эти цифры были её глазами, которые смиряли меня своим горделивым взглядом, оценивая меня и в то же время предостерегая. Мне начало казаться, что я всё уменьшаюсь и уменьшаюсь, и чтобы прийти в себя, я резко отвернулась и почти бегом пошла к площадке у школы, где проходила линейка. Стояло множество классов с табличками. Мне нужен был «10 «Р»».
Табличку с числом и буквой моего нового класса держал какой-то парень. Он как будто только что оббежал территорию школы три раза и вернулся сюда, чтобы исполнить свой долг держателя таблички и ориентира. Волосы были кое-как уложены, торчали в разные стороны, а первые две пуговицы рубашки расстёгнуты, сама рубашка была небрежно заткнута в брюки с подворотами. Этот парень вовсе не выглядел как какой-то нахал, наоборот, он располагал к себе. Я решила зайти сзади, чтобы не привлекать слишком много внимания.
Мои новые одноклассницы постарались над внешним видом на этот праздник жизни, некоторые даже перестарались. Я же стояла, одетая совершенно просто: в юбке-карандаше и блузке, у меня даже не было ни сил, ни настроения на то, чтобы устроить себе что-нибудь на голове. Они отличались от моих прошлых одноклассниц: громко смеялись, без устали болтали и вели себя в принципе шумно. В моей прошлой школе все были относительно спокойными и давно уже сдружившимися по парочкам, максимум втроём. Я как-то пропустила этот момент, да и в принципе я не умела заводить дружбу, находить контакт с уже образовавшейся компанией, поэтому ходила одна. Особо близких подруг у меня не было. Возможно, в этой я смогу как-то образовать хотя бы неплохие отношения со своими новыми одноклассницами.
Солнце хорошо пекло, и я уже была готова начать молиться, чтобы мы поскорее зашли в школу. Из-за того, что я стояла после всех, я не могла видеть, что там происходило. Да и желания никакого не было. Про директора я давно уже прочитала, про администрацию тоже кое-что нашла. Директор достаточно интересный персонаж: множество видео, как он пьяным танцует на каких-то праздниках (будь то свадьба или школьный корпоратив), какие-то скандалы, то тут, то там появлялись будто его дети, которых он не признавал. Слушать его речи у меня не было сил, я их все направила на то чтобы стоять ровно. Потные круги подмышками начали проявляться на рубашке, и чтобы как-то улучшить ситуацию, я поставила руки в боки. Со лба потёк пот, я его поспешно вытерла. Как же противно.
Прошло ещё какое-то время моих мучений, и мы постепенно начали заходить в школу. Внутри было достаточно мило. Мне казалось, что это место будет походить на поликлинику, в которой давно не делали ремонт, но, как оказалось, это не так. Вместо потёртого линолеума была плитка, вместо потрескавшейся краски была либо плитка, отличающейся от напольной, либо краска в несколько слоёв, а в некоторых коридорах на стенах была даже мозаика. В каких-то коридорах стояли витрины с кубками и грамотами, доказывая, что ученики этой школы — образованные и одарённые. Честно, я настраивала себя на худшее, но, увидев, что мои ожидания не оправдались, я обрадовалась.
Мой новый класс находился на четвёртом этаже, в самом дальнем конце коридора. Зайдя и осмотревшись, можно было легко догадаться, что это кабинет химии. Я нервно сглотнула. У меня были не лучшие воспоминания о данном предмете. Сейчас я могу вытянуть её на пять, если постараюсь, но раньше... В первый год, когда она появилась в моей жизни, я её абсолютно не понимала. Мне наняли репетитора, с которым я занималась по несколько часов в неделю. И теперь каждый урок химии у меня перед глазами проносится картина, как я в четырнадцать лет сижу над учебником, полностью исписаным оборотом тетради, передо мной сидит мало знакомый мне мужчина и кричит, стуча по столу линейкой. А я держу голову руками и не могу разглядеть лицо репетитора, потому что мои глаза застелила пелена слёз, я не могла его слышать, потому что я слышала только свои собственные рыдания. И если раньше я заходила в кабинет химии максимум два раза за неделю, то теперь я буду просиживать в нём не только уроки, но и почти каждодневные классные часы.
Как только я пришла в себя после потрясения, появилась ещё одна проблема. Я новенькая и, в отличие от других, у меня не было своего места. Все девять лет я проучилась в одной школе, где я точно знала, где моё место. Я оглядела класс. Все уже расселись и болтали между собой, вклиниться в какую-либо компанию было бы неприлично, пока мне нужно какое-нибудь тихое и отдалённое место. Одно такое было у окна дальнего ряда, самая последняя парта.