И сейчас они держали путь в Виргинию, в поместье тетушки Кейт. Генри сам вызвался сопровождать Элли - с тем чтобы потом отвезти старушку в аэропорт. "Хочу познакомиться с нашей милой тетушкой", - объяснил он невесте. Что может быть естественнее такого желания для человека, который вот-вот станет членом семьи?
"Милая старушенция, должно быть, эта Кейт... - размышлял Генри. Божий одуванчик. Вот уж кому повезло на старости лет. Заполучить такого племянника! Да она будет очарована будущим родственником". Преклонного возраста дамы души не чаяли в Генри Уиллоуби. Им нравилось в нем абсолютно все: и аккуратная прическа, и открытый взгляд, и приверженность старым добрым моральным принципам.
Но все же... все же...
Чуть заметная морщинка прочертила загорелый высокий лоб (высоковатый, пожалуй, лоб - через два десятка лет в придачу к состоянию Генри наверняка заработает и обширные залысины). Будущий светоч юриспруденции слегка тревожился из-за письма милой старушки. "Милой эксцентричной старушки", уточнил про себя Генри. Письмо тетушки Кейт и впрямь производило более чем странное впечатление, а уж постскриптум вообще поставил Генри в тупик.
P.S. Ты с ним спишь? Непременно сообщи, чтобы я знала, как поступать с бельем.
- С каким бельем? О чем это она? - изумился тогда Генри.
- Н-ну, видишь ли... Ей не хочется без толку застилать две кровати, если можно обойтись одной.
- Весьма оригинально.
- А по-моему, забавно, - парировала Элли.
- Само собой. - Генри улыбнулся. - Просто для дамы ее возраста... с такой легкостью относиться к...
- Все течет, все меняется, - серьезно отозвалась Элли.
- Гм-м... - только и сказал Генри.
Сейчас, вспомнив письмо тетушки Кейт, он еще сильнее нахмурился.
Неплохо было бы, пожалуй, разузнать у Элли кое-какие подробности о старушенции. Эксцентричные дамы, особенно богатые эксцентричные дамы преклонного возраста, требуют к себе максимум внимания. И относиться к ним нужно бережно, с трепетной заботой.
- Элли, дорогая... - начал он. - Нет, милая, не нужно оборачиваться... сколько раз я повторял - что бы ни случилось, не отрывай глаза от дороги. Просто ответь "да?" - и этого будет достаточно.
- Да? - послушно произнесла Элли.
- Речь о твоей тете. Как ты считаешь, не следует ли мне что-то иметь в виду при беседе с ней? Ну, скажем, какие-нибудь ее маленькие слабости... пристрастия... или же, напротив, антипатии? Да, кстати, пришло в голову... Может, купим ей по дороге цветы?
- У нее неимоверное количество цветов. Кейт страстный садовод.
- Ага!
Подобное хобби вполне вписывалось в созданный Генри портрет милой старушки, божьего одуванчика.
- К тому же, - продолжала Элли, - я ведь и так везу подарок. От нас обоих.
- Что, тот старый фолиант? По правде сказать, Элли, мне как-то...
- Она коллекционирует старинные издания. Помимо многого другого. Невеста надолго умолкла, но Генри, уловив сосредоточенную нотку в ее голосе, терпеливо ждал. И не напрасно. - Даже не знаю, как ее тебе описать, - призналась наконец Элли. - Кейт... она... э-э... довольно...
- Эксцентрична, - подсказал Генри.
- О да, эксцентрична... Чертовски эксцентрична! Тебе и впрямь стоит запомнить... словом, избегай кое-каких тем. Кейт, знаешь ли, жутко упряма. Если уж она себе вбила в голову определенное мнение, то спорить с ней бесполезно.
- Каких именно тем? Политика в их число входит? - уточнил Генри.
- О ее политических пристрастиях мне не известно. Вернее, известно, что они то и дело меняются. В свое время Кейт голосовала за Уоллеса.
- Джорджа?
- Да, и еще она очень активно защищала леса Амазонки и аборигенов Австралии.
- Либералка, значит, - кивнул Генри.
- Будь так добр, не нужно.
- Не нужно - что?
- Ярлыки наклевать.
- И не думал, дорогая. Пойми, я всего лишь пытаюсь понять твою тетушку. Итак, критиковать леса Амазонки и аборигенов Австралии не следует. Что-нибудь еще?
- Н-ну... О котах я предупреждала.
- Предупреждала, - подтвердил Генри. - Трудно поверить... Сколько, ты говоришь, у нее кошечек?
- Когда как. От одного десятка до двух. Плюс четыре собаки - во всяком случае, было четыре, когда мы с ней в последний раз связывались. Плюс енот, плюс куча сиамских кроликов... и еще цыплята. Такие, знаешь, смахивающие на Ринго Старра.
- На... кого?!
Элли фыркнула. Смех у нее был восхитительный - грудной, сочный, заразительный.
- На Ринго Старра. С лохмами над глазами и длинными жидкими бакенбардами, представляешь? Дальше... Кейт подкармливала бесчисленное количество хомяков, но, кажется, все они сбежали. Ах да, и еще одна крыса...
- Все, понятно, - решительно прервал ее Генри. - Тетушка Кейт любит животных. Уяснил. Как насчет религии?
- О, Генри! Кейт же не такая! То есть... вся эта религия, политика и тому подобное...
- Ничего не понимаю, дорогая. Ты можешь изъясняться конкретнее?
- Тебе не обязательно полностью исключать из разговора религию или политику. Кейт не выносит лишь определенные моменты. Например, если речь заходит о Лоренцо Великолепном...
- Она за него - или против? - осторожно поинтересовался Генри.
- За! Исключительно и беспрекословно - за! Лоренцо Великолепного она считает гением.
Генри и спросил бы, что это за птица такая - Лоренцо Великолепный... Но к чему признаваться в собственном невежестве, если само имя дает подсказку. Главное ясно: итальяшка. А дальше, решил Генри, как-нибудь выкрутимся.
- Хорошо, дорогая. Принято. Никаких опрометчивых реплик по поводу Лоренцо Великолепного. Не стоит волноваться. Вряд ли подобная тема всплывет во время короткой встречи.
- Может, нет, а может, да. Тетя Кейт подобные темы обожает, - мрачно возразила Элли. - О-о! Чуть не забыла! Не дай бог тебе плохо отозваться о Сонни Юргенсоне!
- О ком?! - ошарашенно уставился на нее Генри.
Элли ответила не менее ошарашенным взглядом. Что, естественно, вновь заставило ее отвести глаза от дороги. Машина вильнула вбок и двинулась навстречу стремительно приближавшимся пикапу и двум мотоциклам. Генри довольно желчно, в совершенно несвойственной ему язвительной манере указал Элли на ее оплошность, и через миг автомобиль уже вернулся на нужную полосу.