— Давай, вздрогнули! — Высокая даже в кресле, пожилая, но все еще красивая женщина встала первой. В такт движению качнулась переброшенная через плечо длинная русая коса с заплетенной в нее жемчужной нитью.
— Давай! — согласился седой мужчина с крестообразным шрамом на щеке, сидевший напротив нее, и тоже встал. — Мы помним и любим!
Выпили одновременно, похожими скупыми движениями.
— Сколько же лет прошло, Лен?
— А ты не помнишь?
— Помню, только до сих пор не могу поверить, что давно стал старше.
— Втрое.
— Да.
Опять молчание, только чуть шелестят листья кустов, закрывающих накрытый в саду стол от нескромных взглядов. Солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь старые яблони, играют друг с другом в догонялки, перепрыгивая с парадных эполетов седого мужчины на его шашку в потертых ножнах и с простой, без украшений, рукоятью.
— Садись. — Еле слышно скрипнули плетеные кресла. — Ты сам-то как?
— Я писал.
— Писал? — Женщина усмехнулась. — Андрей, это свинство, называть официальные рапорты и доклады письмами.
— Но…
— Молчи! Родной брат, называется. Неужели нельзя черкнуть пару строчек просто о себе? Даже о рождении твоих правнуков узнаю из сети.
— А сама?
— Моя жизнь и так у всех на виду, как на подиуме. Что там может быть нового?
— Так я в прошлом году все рассказывал… и в позапрошлом. Между прочим, меня жена видит реже, чем ты.
— Ругается?
— Пока нет.
— Повезло… а мой ворчит постоянно, да еще ревновать начал.
— Даешь повод?
— С ума сошел? Мы, Саргаи, однолюбы. Тем более — не в моем возрасте давать какие-либо поводы.
— Надо было мужа себе с детства воспитывать.
— Смейся, воспитатель хренов. А кого твоя Танька до пяти лет мамой называла?
— Так война…
— Ага, а у остальных только балы с маскарадами. Кстати, почему Сашке отпуск не даешь?
— Сам не хочет.
— Все ищет последнюю?
— В найденных на кораблях документах четко сказано — четыре планеты.
— И на трех после вашего визита даже в океанах жизни не осталось…
— Предлагаешь вызывать на дуэль?
— Нет, но все же как-то не по себе.
— Стареем, сестренка. Стареем и становимся добрее. Внуки, что ли, так действуют?
— Я похожа на старуху? — Женщина преувеличенно укоризненно покачала головой.
— Ну что вы, Ваше Императорское Величество, даже звезды меркнут перед вашим великолепием.
— Льстите, товарищ генерал-адмирал? Грубо, гнусно и свински льстите.
— А уши тебе не надрать?
— За что?
— За все! И не груби старшему брату!
Оба рассмеялись, и вместе со смехом уходили потихонечку грусть и горечь давней потери. Они вернутся, вернутся через неделю, через месяц… будут напоминать о себе ежечасно… пусть.
Но пройдет год, опять появится стол в этом саду, и тишина встанет часовым у простого граненого стакана, накрытого горбушкой ржаного хлеба. Так будет всегда. Так будет везде. Сегодня — День Чертобоя-старшего.
А начиналось все давным-давно…
ГЛАВА 1
— Слева двое, — шепот идущего сзади Андрея прозвучал неожиданно громко и заставил внимательнее всмотреться вперед.
Ага, теперь и сам вижу: пара тваренышей затаилась под старой ольхой в самом начале насыпи. Значит, где-то рядом еще один. Такое ощущение, что в этом году гадины значительно поумнели и сменили тактику — если в прошлые годы они предпочитали охотиться в одиночку, то сейчас группируются в тройки. И так с начала весны. Тревожный звонок… Какая пакость ожидает нас в ближайшем будущем? Гадство… И крупнее стали. Серая короткая шерсть лоснится… Отожрались? Но где?
— Задницу мне прикрой.
— Хорошо, пап. — Сын согласно кивает и, присев на одно колено, кладет перед собой здоровенный тесак.
Осторожный он у меня. Правильный. Впрочем, другие здесь и не выживают. Точнее сказать, другие вообще нигде не выжили. Схарчили их твареныши на первое, второе и третье.
— Готов? Работаем! — Я сделал быстрый шаг вперед, и звери, спровоцированные резким движением, бросились.
Размером с крупную кошку, они отличались завидной прыгучестью. Сволочи… Первого снял выстрелом в упор, тут же за спиной бабахнула двустволка Андрея и послышалась сдавленная ругань. Оборачиваюсь — последний перемахнул через меня и сейчас повис у сына на спине, пытаясь добраться до шеи сквозь кольчужный воротник.
— Замри! — Широкий тесак перерубил бестию пополам, стукнув о пластины бронежилета. — Ты как?
— Вроде бы не достал… Расцепишь?
— Ага… пригнись чуток.