Возвращаясь к картине «Потоп», можно лишь констатировать, что данная вещь – как «Красный конь» Петрова-Водкина или «Смерть Сарданапала» Делакруа – не фиксирует перемены, но их предсказывает. Разбужена стихия, что поглотит сундук с накопленным добром, причем стихия разбужена Господом – мы видим неистово-яркий свет, льющийся с небес. Стихию вольно трактовать по-разному; это крестьянская война, это Реформация, это конец правления Максимилиана, это религиозные войны.
Важно и то, что вещь эта, написанная в 1516 г., уже после Фрайбургского алтаря, подводит итог знаменитому рейхлиновскому спору.
Одновременно с тем, как Микеланджело писал еврейских пророков и историю народа Израилева в Сикстинской капелле, а затем вырубал статую еврейского пророка Моисея, как раз в те самые годы (1508–1519) в Северной Европе шел спор по поводу судьбы иудейских книг.
Этот спор, начавшийся в 1509 г., получил название рейхлиновского, поскольку участвовал в нем с одной стороны Иоганн Рейхлин, просветитель Германии, а с другой стороны писатель Пфефферкорн и стоящие за ним кельнские богословы, призывавшие к уничтожению еврейской литературы. Любопытно, что Пфефферкорн, инициировавший спор о сожжении еврейских книг, был крещеным евреем, а Рейхлин, выступивший в защиту иудаизма, был чистокровным немцем, представлял германский гуманизм.
Рейхлин в буквальном смысле слова является связующим звеном гуманистических тенденций Европы, соединяя тех людей, взгляды которых могли не вполне совпадать, и культуры не буквально близкие. Рейхлин – друг Фичино и Пико, Гуттена и Эразма, воспитатель Лютера и Меланхтона, знаток парижского богословия. Его вместе с Эразмом называли «двумя глазами гуманизма»; хотя смотрели на мир эти два глаза по-разному. В данном случае Рейхлин выступил против сожжения иудейских книг. Сторону Рейхлина приняли многие гуманисты; между тем император Максимилиан Габсбург первоначально поддержал инициативу по уничтожению еврейских книг – и еврейские книги стали жечь.
То была классическая антисемитская кампания в Европе, далеко не первая и не последняя; важно то, что, помимо бытового антисемитизма, была заявлена редакция вероучения. Собственно, вопрос о переводе Библии на национальные языки в отсутствие оригинала стоять не может. Пфефферкорн высказал в своей книге «Brantspiegell», опубликованной к случаю, предложение выселить всех европейских евреев на необитаемый остров, оставив лишь малолетних детей, которых можно попытаться вырастить в христианской вере (любопытная параллель с первоначальным проектом нацистов выселить евреев на Мадагаскар). Рейхлин оппонировал ему, доказывая, что без Ветхого Завета нет христианства. Происходило это ровно в то самое время, как Микеланджело писал пророка Исайю и Иону.
Спор Пфефферкорна с Рейхлином вырос до международного события – в нем приняли участие университеты, схоласты, богословы Майнца и Кельна, папа и епископы, сторону Рейхлина занял влиятельный архиепископ Майнцский. В сущности, рейхлиновский спор – контрапункт истории северного гуманизма. Если суд на Дрейфусом перерос локальный шпионский инцидент и стал символом заката европейских империй, то суд над Рейхлином стал контрапунктом самосознания европейского гуманизма. В этот самый момент университетский, школярский и, по сути, секулярный характер гуманизма должен возвыситься до гражданского гуманизма. Противостояние антисемитов и филосемитов фактически означало противостояние догматиков и реформаторов, республиканцев и имперцев, схоластов и просветителей.
Пока длилась тяжба, Рейхлин не только полемизировал с Пфефферкорном по поводу сожжения конкретных книг, но утверждал тезис: кто считает себя христианином, обязан уважать иудейские древности. Познакомившись в Италии, куда он попал в 1482 г., сопровождая князя Эберхарда Вюртембергского, с Пико делла Мирандола, который был полиглотом, сопрягавшим культуры, сочетал светскую философию и теологию, Рейхлин проникся его (то есть неоплатонической, флорентийского извода) любовью к еврейской каббалистике. Осуждая Рейхлина и его пристрастия, германские богословы, таким образом, судили и флорентийский неоплатонизм, и его влияние на Северную Европу.