Как истинно русский человек, Шульгин почувствовал сердцем ту могучую народную энергию, что пробудила идеи революции в людях. Страна на глазах сосредоточивалась для фантастического рывка в будущее. Впоследствии он так вспоминал об этом: «Я думал, что я еду в умирающую страну, а я вижу пробуждение мощного народа… Я был глубоко потрясен всем тем, что увидел на первых порах, и той громадной разницей, которая произошла в культурном отношении».
Возвратившись на Запад, Шульгин стал одним из наиболее ярких пропагандистов новой советской России.
Подобные чувства испытывал не только Шульгин, а и многие из тех, кто пошел на сотрудничество с советской разведкой. Аристократ Ким Филби, в конце своей карьеры ставший третьим лицом в британской разведке и, казалось бы, имевший все в своей жизни, его друзья — Берджес, Маклейн, Кернкросс и Блант, работавшие в МИДе и в Центре дешифровки информации, более известные как знаменитая «Кембриджская пятерка», составили гордость отечественной разведки. За свою работу в советской спецслужбе они не получили ни фунта — они бескорыстно служили светлой идее.
В первой половине тридцатых годов прошлого века, когда западные страны охватила Великая депрессия, дерзкий «русский эксперимент», о котором одни говорили с ненавистью, а другие — с восхищением, вряд ли мог оставить равнодушными пылкие молодые сердца. С приходом к власти в Германии Гитлера и при попустительстве его захватнической политики со стороны руководителей Великобритании и Франции мотивы к сотрудничеству с советской разведкой для ее действующих и будущих разведчиков получили дополнительное политическое и моральное подкрепление. В лице Советского Союза они видели ту единственную силу, которая могла противостоять фашизму, и потому, рискуя жизнями, бесстрашно сражались с ним. Во многом благодаря блестящей работе «Кембриджской пятерки» многие высшие тайны фашистской Германии стали известны в Кремле. И таких, как они, добровольных и бескорыстных помощников у советской разведки были тысячи.
Внук губернатора Ямайки и сын владельца железных дорог в Испании, Рамон Меркадер порвал со свои аристократическим прошлым и стал служить идеям социализма. В период Гражданской войны в Испании он вместе с матерью Каридад вступил в ряды республиканцев и воевал против фашистов. Там на них обратил внимание выдающийся советский разведчик Наум Эйтингон и привлек к сотрудничеству. 20 августа 1940 года в далекой Мексике ледоруб Рамона раскроил череп злейшего врага И. Сталина — Льва Троцкого. Он был схвачен на месте и посажен в тюрьму. Пытки, издевательства уголовников, которых натравливали троцкисты, не сломили воли идейного мстителя. Как ни старались следователи, они так и не смогли добиться от Рамона признания в связях с советской разведкой — тот твердо стоял на своем: убил Троцкого по личным мотивам, из чувства ревности.
20 августа 1960 года Меркадер, отсидев в мексиканской тюрьме весь срок, вышел на свободу. Новые советские вожди предпочитали не пятнать свою репутацию прошлыми «кровавыми делами» и потому поручили Рамона чешским «друзьям». В Праге он так и не появился, а через Кубу нелегально прибыл в СССР.
Что подумал Рамон, когда сошел с трапа самолета? Каковы были его первые впечатления о стране Советов? Одно можно с уверенностью сказать: это был не тот мир, мыслями о котором он жил все предыдущие годы. В нем уже не было Сталина, Берии, не было и романтиков-революционеров, а идеи социализма, за которые он с матерью так самоотверженно боролся, заметно потускнели. В Москве его ждала самая высокая награда — «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.
В разведку Рамон больше не вернулся и занялся рутинным делом: работал старшим научным сотрудником в Институте марксизма-ленинизма. По советским меркам он был обеспечен всем, о чем только мог мечтать обыватель: четырехкомнатная квартира, госдача и персональная пенсия, не уступавшая генеральской. Но что они значили для человека, в свое время отказавшегося от богатства? Вероятно, ровным счетом ничего! Рамон задыхался в советском бюрократическом социализме и рвался на Кубу, где пламенный Ф. Кастро предпринимал отчаянные попытки сохранить дух революции.
В 1973 году ему разрешили уехать в Гавану в качестве советника команданте. А спустя три года Меркадер, этот один из последних и трагических героев своего бурного и противоречивого времени, ушел из жизни. Он до конца оставался революционером, трагизм положения которого как нельзя точно передают слова, однажды сказанные Рамоном руководителю легендарного 4-го Управления НКВД-НКГБ СССР П. Судоплатову: «Если бы мне пришлось заново пережить сороковые годы, я сделал бы все, что сделал, но только не в сегодняшнем мире. Никому не дано выбирать время, в котором живешь».