Через сорок минут выяснилось, что и вторая машина благополучно видела сны в родном гараже. Беседа с владельцем проходила по похожему сценарию, только на этот раз менее экспрессивно, дабы не давать повода к ругани в свой адрес.
Евгений Путна, значившийся в блокноте третьим, проживал в Заречном районе, славном своими лихими, с точки зрения уголовного кодекса, традициями. Именно эта фамилия оказалась Никодимычу знакомой, когда он давеча выслушал список.
Справедливость предупреждения держаться осторожно я осознал сразу, как только бывший вор вышел на крыльцо опрятного пятистенка. Женина макушка касалась козырька, а в природе не существовало одежды, в карманы которой могли пролезть такие кулачищи.
Заготовленная версия появления моментально вылетела из головы, лишь стоило открыться рту-пещере и бабахнуть:
— Чего надо?
Неужели и так не видно, что уже ничего не надо!
— Зарплату дали, — самопроизвольно выдохнул абсолютную чушь мой потрясенный организм.
Реакция монстра удивила еще больше.
— Ну?! — Кусты над глазами поползли вверх. — Можно получить?
— Ага!
Оно исчезло за дверью и сразу вернулось в легкомысленом белом кепарике. Лязгнул замок.
— Чего еще?
— Нет-нет! — поперхнулся я и «сделал ноги» в произвольно выбранном направлении. Через два дома открылся уютный переулок.
Как-то мы спорили с Гелей — нашей третьей компаньоншей по бизнесу — об эффективности приемов рукопашного боя против суперодаренных физической силой людей. Дело было на тренировке. Геля поставила удачный блок и с жаром принялась отстаивать максималистскую точку зрения. Интересно, хватило бы ей пыла в беседе с Женечкой? Понятно, при отсутствии объекта для примера… Стоп! Отсутствии?! Чем не шанс?!
Песок, осыпавшийся с покрышек на уложенные перед воротами гаража брусья, подсох. Это могло произойти с равной вероятностью как за прошедшие полдня, так и на прошлой неделе. С дорожным покрытием дело обстояло хуже: какая-то здоровенная махина проутюжила грунтовку, закатав все своими колесищами.
Я проскользнул во двор через незапертую калитку. Предположение подтвердилось: на задней стенке гаража имелась дверца, избавлявшая владельца от необходимости выходить на улицу, чтобы попасть внутрь. Замок лишь защелкнут на язычок. Супермены в кино используют пластиковую кредитную карточку. Таковой меня жизнь не наградила, пришлось применить старенький перочинный ножик и… молить Бога перенести Женину кассу с зарплатой на другой конец города.
Машиной последние дни пользовались несомненно — но когда? Беглый осмотр ничего не дал. Оставалось заглядывать в каждую щель… Шмон в багажнике принес неожиданный, но любопытный результат: полдюжины икон, завернутых в мешковину! Наш гигант, оказывается, и не думал завязывать! Только я уложил все обратно и собрался залезть в салон, как в гараже стало совсем темно. Дверной проем полностью закрыла туша Путны.
— Ах ты, гнида!
— Что, касса закрыта? — посочувствовал я.
Говорить этого не стоило — обманутый с ревом раненого быка кинулся в бой. Роль тореадора не радовала. Мгновением раньше я засек на верстаке тяжелый молоток. Теперь они столкнулись: брошенная железяка и Жекин лоб. Молотки наш брат делать умеет! Бык замер, словно налетел на стену, потом медленно осел на задние ноги. Выкатившиеся из орбит глаза застекленели. Восторженной публики, кричащей «Добей!», рядом не было, поэтому я ограничился ударом пяткой в челюсть для окончательной фиксации нокаута. Затем связал животное по рукам и ногам буксировочным фалом, уповая на его прочность.
Минут через пять лицо посвежело от вылитого на него ковшика воды и обрело признаки жизни. Глаза открылись, источая боль и удивление.
Женя, осознав полноту своей беспомощности, с ненавистью выплюнул:
— Я тя убью, падла!
— Три!
— Чего — три?
— Я сегодня в трех лицах: подонок, сволочь и падла.
— Ну-ну, шути…
— Что касается «убью»… Мне в данный момент сподручнее кончить тебя, голубь!
— Не посмеешь, сучара ментовская! Тебе не положено!
— На положено — сам знаешь, что наложено… Да и ошибся ты: не мент я. А посему запросто могу проломить тебе черепушку вон тем молотком. Иконки из багажника заберу, но одну выложу на твою широкую грудь — пусть милиция думает, что тебя свои за «подлянку» приговорили!
В глазенках заметался страх. Для пущей важности я поднял молоток и уронил его на пол рядом с Женькиным ухом. Страх перерос в панику.