На другой день Панасик сообщил новость нескольким своим товарищам. Они выслушали Панасика с интересом, но к «конкретным предложениям» отнеслись сдержанно. Пана-сику не терпелось. Он предлагал, не ожидая городских, приступить к исследовательским работам.
— Теперь, ребята, все зависит от того, какой толщины слой торфа будет. Давайте займемся этим делом и узнаем!
— А зачем? — спросил Илья.
— Без нас узнают, — сказал Назар.
Осип оказался любопытнее других.
— Как же ты узнаешь? Будешь яму копать?
— Зачем яму? — ответил Панасик. — Исследование делают буравами и зондами.
— От дождя? — спросил Осип.
— Что от дождя?
— Дождевыми зонтами?
— Не зонтами, а зондами. Зонд! Такая особенная пайка.
Илья свистнул и сказал:
— Где же ты найдешь буравы да зонды?
— И искать не буду. Мы так сделаем. Возьмем простую палку, подлиннее, заострим на конце, сделаем на палке надрезы косые и загоним в землю.
Земля набьется в надрезы, палку вытащим и узнаем, на какой глубине какой торф.
Осип подумал и сказал:
— Ничего не узнаешь. Как палка в землю начнет входить, так земля и набьется во все надрезы с верхнего слоя. А что внизу, так и не узнаешь.
Панасик начал объяснять, что надрезы на палке надо сделать так, чтобы они вверх острием смотрели, как сучки, значит, вниз они пройдут свободно, а когда вверх палку потянешь, то они и подцепят землю.
Все равно земля набьется, как только начнешь палку вниз загонять! — настаивал Осип.
Поднялся спор.
— Да зачем все это? — вмешался Назар. — Ну, узнаем. А дальше что?
— Тогда мы будем знать, что скоро у нас будут торф разрабатывать, — ответил Панасик и, обидевшись, закончил: — Впрочем, как хотите. Я и сам один могу сделать. Только уж вам не скажу, что узнаю.
Это подействовало. Ребята решили принять участие в исследовании. Появились ножи, вырезали палки, и пошла работа. Возились до темноты. Втыкали палки, вынимали, исследовали торф, застрявший в зарубках. На вид образцы внизу и вверху палки мало чем отличались. Везде был торф, черный, маслянистый.
— Я говорил, что не узнаем, — торжествовал Осип.
Панасик, щуря в сумерках глаза, внимательно осматривал последнюю пробу.
— Нет, ты посмотри, — сказал он. — В верхней зарубке торф с корешками, а в нижней чистый и потемней.
— Это тебе в глазах стало потемней. Вишь, звезды на небе. Пора и по домам, ребята, — сказал Осип и зевнул.
Товарищи разошлись, а Панасик все еще оставался на болоте. Он был расстроен.
«Ну и пусть! — думал он, опираясь на палку. — Завтра возьму лопату и начну яму рыть. Сами увидят, что находится в глубине, а тогда уж спорить не будут».
И на другой день, покончив с дневными работами на школьном огороде, он взял лопату, вскинул на плечо и отправился к болоту.
— Куда ты? Торф рыть? Эй, Кулик! — окликнул его Осип.
Панасик молча удалялся.
— Ишь, черт! — сказал Осип. — Айда вместе! Может быть, клад найдем. — И, прихватив лопату, догнал Панасика.
— Торф лучше всякого клада, — сказал Панасик. — У нас богатство под ногами, а мы не интересуемся им.
— А что мы будем делать с этим богатством?
— Что делать? Торф и в хозяйстве пригодится. Торф и на подстилку скоту идет, и на топливо. Вот лес вырубим, чем топить будем?
— Соломой.
— И так соломой топим. А торф лучше и солому сбережет. Да что солому! Торф и уголь сбережет. Ты знаешь, сколько его, угля, для заводов и фабрик надо? Донбасс и так надрывается, не успевает заводы углем снабжать. А торф Донбассу подмога. — Помолчав, Панасик продолжал: — Торфяники скорей леса растут. В один год на миллиметр нарастает. Как будто немного, а посчитай, сколько это выходит, если на одной Украине торфяников шестьсот девяносто тысяч га. Это получится два миллиона семьсот шестьдесят тысяч тонн в год. Ну, давай, что ли, копать будем!
Ребята принялись за работу. Лопаты увязали в корнях растений.
— Это только сверху трудно. Травы, верхний мох — очес называется. Его в первую голову снимут, как торф добывать начнут. Глубже легче будет.
Действительно, когда очес был снят, лопаты начали легко входить в землю.
— Ну и торф! Первый сорт! — восхищался Панасик, отбрасывая черные комья. — Мы его высушим, посмотрим, как гореть будет.
Чем глубже копали ребята, тем жиже был торф, тем больше яма наполнялась водою. Было уже трудно выбрасывать торф. Черной жижей он стекал с лопаты.