Ремизов бросил трубку, чувствуя, как снова противно заныло под левой лопаткой. Сердце, будь оно неладно… Он сунул под язык таблетку валидола и стал крутить диск телефона.
Не зря говорят: благими намерениями вымощена дорога в ад. Юрий Коротков искренне хотел, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. Стремление, в общем-то, хорошее, только средства оказались никудышные. Глядя на то, как процветает клуб «Пещера», каким успехом пользуются у элитной молодежи синтетические наркотики, он задал себе однажды вопрос: «А чем я хуже того же Прибылова?» И решил, что ничем, а бизнес есть бизнес.
С этого момента коммерсант развил бурную деятельность, мечтая превратиться из скромного хозяина магазина в акулу подпольного бизнеса. При этом его ничуть не смущал тот факт, что Катя, для которой он якобы старался, сама прогулялась в мир наркотиков.
Коротков вынашивал поистине наполеоновские планы, собираясь в дальнейшем закупить парочку аппаратов, чтобы оборудовать лабораторию по производству «экстази». Специалистов-химиков он уже присмотрел — они были согласны перебраться из Питера. А пока перед ним стояли две сложнейших задачи: наладить параллельный канал поставки, независимый от тех драгдилеров, которые снабжали синтетиками хозяина «Пещеры», и каким угодно образом устранить конкурента.
Бизнесмену пришлось серьезно потрудиться, чтобы выйти на нужных людей, а те уже свели его с поставщиком. Приходилось соблюдать осторожность. В этом бизнесе конкурентов не любят.
«„Тридцатьчетверка“ в строю». Это шифрованное послание Коротков получил в середине февраля, за полгода до появления Любимова в Северогорске. Оно означало, что курьер получил посылку. Цифры «3» и «4» входили в длинное, почти не произносимое название синтетического наркотика, известного в народе как «экстази». Транзитом через несколько государств груз прибыл в Санкт-Петербург вместе с партией электронной аппаратуры. Отправителем значился бывший гражданин России, который обзавелся голландским паспортом и проживал в Амстердаме.
Спустя две недели в Северогорск прибыл контейнер. В пяти коробках находились видеомагнитофоны, нашпигованные «колесами счастья», — всего две тысячи таблеток. Вложив деньги в товар, Юрий лицом к лицу столкнулся с проблемой под номером два. Тут-то он и вспомнил, что бывший супруг Марины работает в органах. Оставалось уговорить его приехать в Северогорск и его руками разобраться с конкурентом.
Уступив логике мужа, которая строилась на идее семейного благополучия, Марина согласилась поехать в Питер. Всей правды она, конечно, не знала, но про «экстази» Коротков ей рассказал.
Когда он узнал о гибели Дениса и аресте Прибылова, то, к своему стыду, обрадовался. Он и не подозревал, что судьба одним махом разрешит проблему с конкурентом. Юрий рассуждал примерно так: «Дениса, конечно, жалко, но он сам виноват. А Катя со временем оклемается. Не нужен ей муж-наркоман».
В то время как Шишкин с коллегами пересекали границу Северогорска, Коротков делился своей радостью с Мариной. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Катю, супруги беседовали на кухне, не подозревая, что девушка не спала. То поверхностное состояние, в которое она изредка погружалась в последние дни, мало походило на сон. Тягостная полудрема — гораздо точнее. Нечто подобное испытывают алкоголики с нарушением сна.
Катя протянула руку к столику, взяла на ощупь пустой стакан, с тоской посмотрела сквозь стекло. Поход за водой казался настоящим подвигом, но звать родителей не хотелось.
Девушка с трудом выбралась из-под пледа, который казался гораздо тяжелее, чем обычно, сунула ноги в тапочки и медленно побрела на кухню. Разговор, доносившийся сквозь неплотно закрытую дверь, заставил ее замереть.
— Все, как я и думал. — В голосе отчима проскальзывали победные нотки. — Теперь и «колесами» можно торговать.
— И не надейся, — с нескрываемым раздражением ответила Марина. — Тебе Ремизов не даст.
Реплика разбилась о железобетонный оптимизм мужа:
— Уговорю. Чем я хуже этого «комсомольца»?
— Даже лучше… — горько усмехнулась женщина. — Он бы до такого не допер.
Марина нервно прикурила сигарету, стараясь не глядеть на мужа, шумно выпустила из накрашенных губ струйку дыма. Юрий бросил на супругу укоризненный взгляд:
— Я гляжу, ты не рада?
— А чему радоваться-то?..
Она с ожесточением вдавила недокуренную сигарету в пепельницу:
— Напрасно ты, Коротков, все затеял. И меня в это втянул. Только не говори, что для нашего блага.