– Только не это, мой кузен играет за «Сиэтл», и я прекрасно знаю, как вы воняете после игр. Я ни за что не надену это.
Моя улыбка только стала шире.
– Я бросаю тебе вызов, понюхай.
– Нам что… по двенадцать лет? Я не буду ее нюхать.
– Ты уже понюхала меня?
– Ну я…
Ее рот открылся и закрылся.
Я кинул ей джерси, уверенный в том, что оно не воняет, – понюхал, когда переодевался на льду. Потом я направился к душевым, чтобы принять самый быстрый душ в моей жизни. Я все время убеждал себя, что мне не нужно тащить ее с собой, чтобы быть уверенным, что она не убежит.
Струи воды обдали кожу холодом – я выкрутил кран на ледяную воду, и все равно был твердым только от мысли о том, что она делает по ту сторону стены. Кто же знал, что даже замерзший член может стоять?
Не я.
Даже не мог представить, что будет, когда я действительно окажусь внутри нее…
Десять секунд. Если повезет.
Линкольн и Ари каким-то образом узнают. И они никогда не дадут мне об этом забыть.
Вайолет никогда не захочет иметь со мной ничего общего.
Единственный правильный выход из этой ситуации – помочь себе рукой. В ледяной воде. Пока она в нескольких метрах от меня.
Черт, это было жалко. Но необходимо.
Крепко сжав свой член, я начал медленно двигать рукой вверх и вниз, шипя, когда холодные капли воды касались моей кожи.
Это была самая позорная дрочка в жизни.
Момент, который я мог бы назвать секундой помешательства.
Но было так легко представить ее… в моей джерси, на коленях. Мокрой, когда она смотрела на меня этими сумасшедшими, красивыми глазами… с этими розовыми, пухлыми губами. Ее язык выскользнул, кончик коснулся моего члена…
– Какого черта твоя джерси не пахнет?
Ее голос выдернул меня из грез. И я кончил… сдержать себя было невозможно. Струи спермы залили кафельную стену душевой.
– Боже мой, – прошептал я, буквально дрожа от того, насколько сильным был этот оргазм… и как холод леденил кожу.
Десять секунд.
Вот сколько времени это заняло. Чертовски неловко.
Может быть, во время реального секса будет двадцать.
Я выключил воду, схватил полотенце и обернул его вокруг талии. Я слышал, что она сказала, и мог догадаться, что случилось, но мне необходимо было убедиться самому во всем происходящем.
Несколько шагов, и вот она… в моем чертовом джерси. Оно висело на ней, и от этого Вайолет поежилась. Пока ее взгляд, черт возьми, пожирал меня.
– Эмм… я ее надела, – пробормотала она, ее глаза были прикованы к моей груди. Капля воды скользнула по моей коже, и она проследила за ней… до самой кромки полотенца.
– Ух ты, – выдохнула она.
– Что это было? – спросил я, поддразнивая. – Ты только что сказала «ух ты»?
Она показала мне язык и начала неловко махать руками.
– Ну… это действительно несправедливо, что тебе приходится скрывать все это, – она указала на мое лицо, – и это… – указала на мою грудь, – и, это, черт возьми!
Она снова скользнула взглядом к моему паху.
– Не пялься на мой член, – вскрикнул я, выставив перед ним руки, потому что, черт возьми… полотенце поднималось. Что эта девчонка делала со мной?
– Одевайся, – простонала она. – Не могу терпеть.
Я откинул часть мокрых волос с лица, все еще прикрывая область паха другой рукой, потому что Геркулес был так же ОДЕРЖИМ ей, как и каждая другая частичка меня.
– Две минуты, не двигайся, – сказал я ей, шагая в другую сторону, где стоял мой шкафчик, в котором была чистая пара спортивных штанов.
– И вот снова… ведешь себя властно.
– Только для тебя, – пробормотал я.
Я был одним из капитанов команды и вратарем… но «властность» никогда не была присуща моему характеру. По крайней мере, мне до нее об этом никто не говорил.
Натянув спортивные штаны, я взял ее за руку. Ее прикосновение ощущалось таким правильным.
Она некоторое время смотрела на наши переплетенные пальцы, а потом перевела взгляд на мое лицо… с благоговейной уязвимостью смотря своими притягательными глазами.
Скажи это. Скажи мне, что ты тоже это чувствуешь.
Но она этого не сделала.
Я провел ее по коридору и через черный ход на парковку для команды. Мы слышали крики и гул праздника неподалеку, но никого не видели. Что мне нравилось. Я не хотел делиться ею. Я хотел, чтобы она была только моя. Я хотел погреться в свете, который она излучала. Забрать все это невероятное совершенство себе.
Черт возьми. Я веду себя как Линкольн.
Эта мысль не давала мне покоя пока мы шли к машине.
– Я бы сказала, что ты пытаешь что-то компенсировать, но видела своими глазами, что это не так, – внезапно сказала она, переключив мое внимание вновь на себя.