Значило ли это, что я сделала все хорошо… что она больше не будет на меня злиться?
Остальные мужчины поднялись и, как и вчера, собрались покинуть комнату.
Но мужчина из вчерашнего вечера остановился перед нами. Он был по-настоящему красив, с элегантно уложенными черными волосами и в строгом и опрятном костюме, как те, что носят люди в кино.
Но было в нем что-то такое, из-за чего у меня возникало чувство, словно по коже ползают насекомые.
Все в нем казалось слишком безупречным, слишком идеальным, и его темно-карие глаза… они были худшей частью. Они были холодными, как у мамы, и мне была ненавистна сама мысль о том, что прямо сейчас они оценивают и судят меня.
С легкой улыбкой, которая никак не растопила холод его глаз, он наклонился.
– Ты станешь большой звездой, милая.
Его слова были как шелк – гладкими и маслянистыми на ощупь. Мне не нравилось, как они скользнули по моей коже. Я вздрогнула, и ногти мамы впились мне в плечо, молча упрекая меня.
Мужчина протянул руку.
– Я Марко. И мы с тобой… мы будем лучшими друзьями.
Я пожала ему руку, не уверенная в том, что должна сказать.
– Я Оливия, – наконец сказала я… Как глупо. Наверняка все знали, кто я, еще до того, как я запела… верно?
Он усмехнулся, но в этом звуке не было никакой радости. Казалось, он смеялся надо мной.
Я ненавидела, когда взрослые так делали.
Отпустив мою руку, он погладил меня по голове. Его прикосновение было железным, слишком собственническим, и я неловко поерзала под его хваткой.
Мама, как обычно, не заметила моего дискомфорта. Или, может быть, ей просто было все равно.
Скорее всего так и было.
– И что дальше? – промурлыкала она, сцепив руки под подбородком и сияя, глядя на Марко, как на самого замечательного человека, которого она когда-либо встречала.
Марко начал рассказывать ей кучу вещей, смысл которых я не совсем понимала – запись рождественского альбома, прослушивания на телешоу, фотосессии и многое другое. Когда он что-то сказал о туре, я нервно моргнула пару раз. Я не могла этого сделать. У меня была школа, мои друзья, а весной концерт хора.
– А как же школа? – икнув, пробормотала я, когда Марко стал перечислять кучу городов. Кроме этой поездки, я никогда не была за пределами округа. Города, которые называл Марко, выходили за рамки нашего штата и охватывали всю страну.
Марко уставился на меня сверху вниз, его взгляд был пустым. Лицо мамы выражало смесь ярости и раздражения – ни то, ни другое не значило ничего хорошего.
Он на мгновение сильнее сжал мои волосы, а затем снисходительно погладил меня по голове.
– Все это теперь не имеет значения, Оливия, – пренебрежительно ответил мужчина, его голос сочился превосходством. – У нас на горизонте гораздо более интересные вещи, чем какое-то формальное образование.
Он снова усмехнулся, и непонятное мерзкое чувство пронзило мое тело.
– И кроме того… разве твои одноклассники не будут завидовать, когда ты станешь большой звездой?
Мои глаза расширились. Мне было все равно на все это. Лотти и Меган было все равно на это. Я больше не увижу своих лучших подруг?
Мама и Марко продолжили говорить о планах, оцепенение, которое охватило меня, превратилось в панику.
Что происходит?
Когда моя мама объяснит мне, что происходит? До вчерашнего дня слова мамы были туманны, – она говорила об этом «моменте, который изменит всю жизнь», не рассказывая мне, что именно так изменится в нашей жизни.
– Нам нужно будет сделать ей мелирование и стрижку получше, – протянул Марко, заставляя меня обратить внимание не на внутреннюю панику, а на тот факт, что он снова смотрел на меня. – И эта одежда… – Его голос затих, но я почувствовала насмешку в его тоне.
Я взглянула на свое платье, задаваясь вопросом, что с ним не так, и, посмотрев на маму, увидела, что ее щеки раскраснелись. Она смутилась.
– И ей нужно будет набрать несколько килограммов, – продолжил Марко. – Мы не можем позволить ей выглядеть как уличный мальчишка.
Я поправляла платье, пока они продолжали говорить обо всем, что хотели изменить во мне, как будто меня вообще здесь нет.
Взгляд Марко все еще был сосредоточен на мне. Его глаза были так же холодны, словно внутри него была пустота. Дедушка говорил мне, что по глазам можно многое сказать о человеке.
Я не понимала этого до сегодняшнего дня.
Наконец Марко, казалось, закончил, взглянул на часы и выругался, увидев время.
– Мне нужно бежать на встречу. Марша отправит все документы, – бросил он, уже направляясь к двери.