сил пленение млн гибель небольшого русского отряда были неизбежны. Но Борков и его люди твердо решили нс сдаваться живыми врагу и штыками проложили себе путь в горы, расположенные неподалеку от Триполицы.
Несмотря на стократное превосходство в силах, турки не решались пойти в атаку против русских и, прячась за камни и в кустах, вели по ним огонь из ружей. От залпов многочисленного неприятеля отряд понес большие потерн убитыми и ранеными. Капитан Борков, получив тяжелое ранение, лишился сознания. Вскоре отряд потерял половину людей. Но оставшаяся в живых горстка храбрецов с еще большей отвагой продолжала сражаться, устилая свой путь трупами врага.
Неся с собой раненого командира и знамя отряда, русские герои шаг за шагом продвигались к скалистому ущелью.
Очнувшись, Борков увидел, что в живых осталось лишь несколько человек; тяжело раненный солдат бережно нес знамя. До ущелья было уже близко, но враг наседал все яростнее. Опасаясь за знамя, Борков приказал сорвать его с древка. Затем он взял полотнище и опоясался им, чтобы отдать его врагу только вместе со своей жизнью. Едва ом успел это сделать, как был вторично ранен.
Из всего русского отряда численностью в 43 человека только четверо пробились в горы: дважды раненный капитан Борков, два солдата и сержант Кексгольмского пехотного полка. Остальные геройски погибли в неравном бою. Четверо спасшихся благополучно вышли через Леонтари к Каламате, где в это время находились русские корабли.
Другой легион под командованием Петра Долгорукова действовал вдоль юго-западного побережья Морей. При своем продвижении он имел несколько боевых столкновений с неприятелем, во время которых русские захватили много пленных турок.
Успехи легионов вызвали новую, более мощную волну национально-освободительного движения в Греции. Так. в Мор ее в этой борьбе участвовало до шести тысяч, а в Эпире и Албании — до двадцати четырех тысяч греков. Обстановка для развития успешных действий против турок на суше была благоприятной. Но события развернулись несколько иначе, чем можно было заранее предполагать.
Ь
Через шесть дней после выступления отрядов Бор коза и Долгорукова эскадра адмирала Свиридова вышла из Витуло с десантными войсками Федора Орлова, предназначавшимися для действий против приморских крепостей. 28 февраля эскадра подошла к крепости Корона и стала на якорь. 1 марта была произведена высадка десанта в шестьсот человек. Десантом командовал артиллерийский подполковник Лецкий. Под прикрытием корабельной артиллерии началось возведение осадных батарей. В это же время небольшие суда отряда крейсировали на путях, по которым подвозились подкрепления и продовольствие для прибрежных неприятельских крепостей.
Однако из-за малочисленности десанта и слабости его артиллерии осада затянулась. На существенную помошь со стороны греков не приходилось рассчитывать, так как в военном отношении они были совершенно не обучены и не способны противостоять регулярным турецким войскам.
14 апреля из Ливорно к Короне прибыл Алексей Орлов, который привел с собой линейный корабль «Три иерарха», фрегат «Надежда», пакетбот и несколько мелких судов. Видя безуспешность осады крепости, он приказал снять осаду и направить все сухопутные и морские силы в Наварин. В тот же день осада Короны была снята.
За четыре дня до этого пала сильная турецкая приморская крепость—Наварин. Действия против Наварина начались еще 30 марта. Накануне этого дня к крепости подошли корабли «Три святителя», «Ианнуарий» и фрегат «Николай». Противник открыл сильный артиллерийский огонь по русским кораблям, но значительных повреждений не причинил им. 31 марта был высажен десант и свезена осадная артиллерия.. Десантом командовал бригадир морской артиллерии Иван Абрамович Ганнибал, сын известного «арапа Петра Великого» и дед великого русского поэта А. С. Пушкина.
К десантным войскам присоединился легион Петра Долгорукова, действовавший до этого в Аркадии. 4 апреля началась бомбардировка крепости, продолжавшаяся пять дней. На шестой день крепость капитулировала.
В Наварине были взяты большие трофеи: 42 медные пушки, три мортиры, 800 пудов пороха. Так впервые Наварин вошел в историю русских военно-морских побед
задолго до знаменитой битвы, происшедшей в 1827 г.3 и ознаменовавшейся победой русского флота.
18 апреля эскадра Спиридова, стоявшая у Короны, перешла в Наварим. Теперь здесь собрались почти все корабли эскадры Спиридова. Наварин стал вре»менной базой русского флота.
Однако, пока у турок находилась крепость Модона, расположенная южнее Наварина, удержать Наварин было трудно. Поэтому, не теряя времени, 19 апреля к Модоне из Наварина был направлен для осады крепости выделенный из состава десантных войск отряд в 500 человек с четырьмя пушками и двумя единорогами под командой генерал-майора Юрия Долгорукова. В состав отряда были включены 800 греков.
Переход от Наварина к Модоне был совершен в труднейших условиях. Артиллерию пришлось тащить на руках по узким горным тропинкам. К вечеру 20 апреля отряд расположился лагерем у стен крепости и начал устанавливать батареи. Вылазки, которые предприняли турки для того, чтобы помешать осадным работам, легко были отбиты русскими и больше не повторялись.
26 апреля к Модоне подошел отряд русских кораблей, доставивший в лагерь Долгорукова 22 орудия осадной артиллерии и около трехсот человек пополнения для содействия десантным войскам.
29 апреля двенадцать 24-фунтовых пушек открыли огонь по крепости. Береговые батареи были поддержаны огнем линейных кораблей. Бомбардировка продолжалась шесть дней, в течение которых было подбито большое количество неприятельских пушек, повреждены крепостные стены и тем самым подготовлены необходимые условия для штурма крепости.
4 мая обстановка неожиданно изменилась: в тылу осаждающих, на склонах гор, появились две колонны янычар 2 численностью до трех тысяч каждая, брошенные из Триполииы турецким командованием на выручку Модоны. Одна колонна ударила по левому флангу лагеря, где были расположены батареи, а вторая атаковала его
с фронта. При первом же натиске неприятеля слабо подготовленные греческие легионы дрогнули и отступили. Отряд русских держался еще около пяти часов, но под натиском многотысячной турецкой пехоты и конницы вынужден был пробиваться к своим кораблям. Врываясь в ряды янычар и действуя штыком и прикладом, отряд пробился через вражеское кольцо.
Обладая значительным численным превосходством, турки тем не менее не смогли помешать русским храбрецам прорваться к морю и сесть на корабли. Правда, потери были большие: убитых — двести рядовых и пять офицеров, раненых — триста четыре рядовых и семнадцать офицеров, в том числе командир отряда 10. В. Долгоруков. Противник потерял только убитыми две тысячи человек.
Приняв на борт отважных моряков, корабли покинули Модону и направились в Наварин. Но после неудачи под Модоной в Наварине оставаться было рискованно. Сюда спешила турецкая эскадра, рассчитывавшая запереть эскадру Спиридова и уничтожить ее, а с суши подходили сухопутные войска противника.
Малочисленность русских сухопутных сил и неподготовленность греческих легионеров к военным действиям привели к отказу русского командования от сухопутных действий в Морее. Главнокомандующий русскими вооруженными силами на Средиземном море Алексей Орлов, донося Екатерине II о неудаче под Модоной, писал: «Кроме крепостей и больших городов — Триполицы, Коринфа, Патраса, хотя вся Морея и очищена от турок, но силы мои так слабы, что я не надеюсь не только завладеть всею, но и удержать завоеванные места... Лучшее из всего, что можно будет сделать, — укрепившись на море... пресечь подвоз провианта в Царьград и делать нападения морскою силою».