Отплытие флотилии перенесли на две недели, Василий хотел хоть немного побыть с женой и дочерью. Ольга уговаривала его провести лето в столице, но Скворцов еще никогда не был на настоящем море. Ему, почему-то, представлялось это веселым приключением. Хотя, рассудком, он понимал, что они плывут заниматься обычным пиратством. Видимо, прочитанные в детстве английские книжки о благородных английских пиратах, нанесли неокрепшей психике ребенка слишком сильный пропагандистский удар. Элементарная логика, что он не английский, а русский пират, и, согласно этим книгам, мерзавец и негодяй, не срабатывала. Мало того, убивать и топить в море предстояло именно предков благородных англичан.
Галеры оснастили парой пулеметов. Кроме пулеметных расчетов, Скворцов посадил на каждую галеру по десятку бойцов с винтовками. На парусниках, кроме пулеметов, было по полсотни бойцов и полсотни викингов. Бойцы могли стрелять из винтовок, экономя патроны. Галеры построили, на первый раз, не очень большие, на три сотни гребцов.
Фрост со своим другом Багровым предпочли морю, поход в Прибалтику и Польшу. Фрост забрал с собой большинство «старых», проверенных походом в степь, викингов. Новобранцы на галерах, чаще всего молодежь, даже не подозревали о жесткой дисциплине в войсках Скворцова. Но Гудмунд уверял Василия, что проблем в походе не будет.
Пять парусников и две галеры, которые Гудмундом по старинке именовались драккарами, вышли в Балтийское море в конце мая. При хорошем ветре галеры не могли угнаться за шхунами, но, как только ветер стихал до умеренного, галеры резво уходили вперед. Гудмунд не мог нахвалиться мореходным качествам галер. Он утверждал, что его викинги легко догонят любой корабль. В Балтийском море ничего достойного не попадалось, если не считать пары суденышек с зерном. В начале лета хлеб резко поднялся в цене, купцы рассчитывали неплохо заработать. Грабить купцов было нельзя, они имели новгородскую грамоту на право торговли.
Настоящие дела начались у побережья Англии. Торговые суда шли одно за другим. Никто не мог предупредить купцов в портах, Гудмунд на галерах, или Скворцов на парусниках догоняли всех. Собрав дюжину захваченных судов в караван, Гудмунд вынужден был расстаться с одной галерой. Необходимо было защитить караван судов от нападения других пиратов. На купеческие суденышки Гудмунд посадил викингов с галеры, на саму галеру посадил грести захваченных моряков. Сделал он это скрепя сердцем, по обычаю, этих моряков, после этого, нельзя было оставить в рабстве.
Добыча была большая, купцов для выкупа, Гудмунд забрал на вторую галеру. Скворцов забирал в счет своей доли только металл. Это вызывало недовольство молодых викингов. Они, как дети радовались вину, меду, хлебу, тканям и кожам, отправляемым на родину. Их статус удачливых воинов вырастал. Дома их родственники будут ими гордиться. Но доспехи у многих были кожаными, а мечи из плохого железа. Они успели повидать «стариков» из отряда Фроста. Те вернулись из степи в доспехах покрытых серебром и золотом. Молодежь хотела лучшие доспехи оставить себе. Уверения Гудмунда, что дележка добычи справедлива, вызывала ропот.
Следующую дюжину захваченных судов Скворцов отправил в Новгород. Викинги получили свое железо. Возмущение молодежи стихло, а старики, знающие цену товаров, с укоризной пеняли им на их бестолковость.
Команда на шхуне была чуть больше сотни человек, и у Скворцова не хватало бойцов, чтобы полностью сформировать команды на судах. Среди моряков было много родственников. Василий предложил им свободу, по прибытию в Новгород. Тех, кто согласился, разбил по разным судам. Остальных продали за бесценок во французском порту. Заход в порт был ошибкой.
И викинги, и русские хорошо погуляли. Денег никто не жалел. Древнейшей профессией занялись все свободные женщины в порту, а на следующий день набежала толпа желающих легких денег из окрестных сел. Пиво выпили всё в первый день. Во второй закончилось вино.
На третий день местному главному бандиту, титул которого Скворцов так и не узнал, показалось, что он сможет одолеть семьсот пьяных варваров. И легко разбогатеть, став обладателем отличного флота. Начало было явно в его пользу. Мелкие группы воинов, под командой отдельных рыцарей, легко проникли в порт. На заставах викинги пропускали их свободно.
У начала каждой дороги из городка стояла сторожевая башня. Скворцов поставил там по пулемету, и для его охраны по десятку викингов. Во второй день эти посты можно было занять легко. Что викинги, что русские были в лежачем положении. Кто-то слишком много выпил, кого-то никак нельзя было оттащить от женщины. Но на третий день многие приняли вертикальное положение. Ни один из трех постов французы не взяли.
Глава 34.
Война за налоги.
Карета ехала, покачиваясь на рессорах. Дорога в столицу России была вымощена безобразно. Каждый раз, уезжая из Новгорода на окраину страны, Скворцов знал, что вернется в другой город. Порой, проходило больше года. Средняя скорость путешественника редко превышала сорок километров в день. На этот раз Ольга перенесла его резиденцию подальше за город. Дорогу до резиденции делали торопливо, щебенка просела от дождя.
Дебаты в думе обещали быть бурными, пятый крестовый поход против русских безбожников обещал одним несусветные прибыли, другим урезание кормушки социальных программ, третьим бесплатную рабочую силу. Иногда Скворцова одолевали мысли, что «дорожная» фракция в думе спонсирует антирусские настроения в Европе. Практически вся рабочая сила, на шахтах, в каменоломнях, в карьерах, непосредственно на самом строительстве дорог, состояла из пленных крестоносцев. Проходило два-три года, они вымирали от непосильного труда. Сразу римский папа объявлял новый крестовый поход. В последний поход католическая церковь собрала крестьян и неквалифицированных рабочих со всей Европы. В России ждали нашествия пятисоттысячной армии. Отмена возможности продавать рабов больно ударила по торговцам живым товаром, зато превратила армию в клуб богатых рабовладельцев. Купить раба было нельзя, захватить на войне можно. Все строительство дорог забрали в свои руки армейские полки и дивизии. Семь лет назад России объявили священную войну кочевники. Работали они потом плохо, пытались убежать, бастовали. Больше войн с кочевниками Россия не вела.