Сотни энтузиастов, приехавших в эти места, чтобы отыскать и поднять из земли останки воинов, лежащих на своих последних рубежах, поставили свои палатки среди редколесья, росшего по берегам небольшой речки, и приступили к своему привычному скорбному труду. Уже были сделаны первые подъёмы и найдены первые медальоны. «Времянка» – место временного хранения останков в пластиковых мешках – неуклонно пополнялась. Командиры отрядов, которым улыбнулась удача, каждый вечер на совете командиров под одобрительные взгляды коллег писали протоколы эксгумации и охотно делились информацией по перспективным местам.
В общем, всё как обычно. Только нам пока не везло. Земли перелопатили немало, да всё впустую. Ржавые осколки от снарядов, пара РГД-33[1] да пробитая пулями солдатская каска. Вот и все наши находки.
«Нет, не зря журавли летали, – думал я, присев под кустом и наблюдая за тем, как Игорь Черных, поводя из стороны в сторону рамкой металлодетектора, продирается через хмызник[2]. Вот, бестолковый, так и прибор можно в этих зарослях сломать».
И только я хотел предупредить Игорька, чтобы работал без фанатизма, как ТМ[3] в его руках издал низкий протяжный сигнал, столь милый уху поисковика.
Игорь, тут же поднял левую руку, привлекая внимание сачкующих без дела товарищей. Первым подоспел Андрюха Друг. Подойдя к Игорю, он принялся деловито погружать щуп в указанное место, пытаясь «настучать» предмет, который «назвонил» Черных. После нескольких десятков погружений, так ничего и не обнаружив, он разочарованно сплюнул и пробурчал:
– Мелочь какая-то. Пошли дальше.
Но не на того напал. Упрямый Игорь, неудовлетворённый работой Друга, выразился в том смысле, что самый точный прибор – это лопата, и принялся вместе с Саней Ершовым копать участок земли, усеянный проколами щупа. Наконец, лопата скрежетнула по металлу, и на свет божий появился погнутый стабилизатор немецкой 50-миллиметровой мины. Может, тридцатой, а может, уже и триста двадцать шестой за сегодня. Кто их считает.
– А я что говорил, – Андрюха обвёл всех снисходительным взглядом и направился в мою сторону.
– Ничего, – задумчиво грызя травинку, вернулся я к прежним мыслям. – Найдём. Примета не обманула ещё ни разу. В первый вечер по приезде над нами восемь журавлей пролетело. Значит, восемь бойцов поднимем. Это так же верно, как то, что завтра солнце на востоке взойдёт. Нужно просто искать, ну и немного удачи.
– Чего тебе, Друг? Опять шлангуешь? Иди щупи, Игорёк вон опять что-то назвонил.
С Андреем Галушкиным мы дружили, считай, уже лет пятнадцать. И за это время слово Друг превратилось для него в имя собственное, и никто из членов нашего отряда иначе как Друг к нему не обращался. Курт его даже в свой мобильник записал как «Андрей Друг Командира Отряда». Все слова с заглавной буквы. Я сам видел.
И сейчас он стоял передо мною с улыбкой на физиономии и, покачиваясь с пятки на носок, вертел пальцами свой щуп – длинный металлический стержень с перекладиной.
– Ну? – не выдержал я, устав смотреть на этого жонглёра. – Сказать что-то имеешь?
– Предложение у меня есть.
– Дельное?
– Друг, ты что такое говоришь? – лицо Андрея приняло уморительно-страдательное выражение. – У меня все предложения дельные. Вспомни, сколько я пользы отряду принёс.
– Короче, Склифософский, чего ты хочешь? Пайку тебе добавить или в театр сводить?
– Да ну, командир, – заблажил Андрюха. – Какой тут театр? – он развёл руками. – Цирк сплошной. Одни медведи. И не все дрессированные.
А вот это мне уже совсем не нравится. Что же этот хитрюга задумал? Командиром вон называет, а не другом. Ох, неспроста это…
Раздавшаяся трель мобильника отвлекла меня от размышлений. Надюша – высветилось на экране. Жена.
– Так, Друг, помолчи минуту, я отвечу. Привет, Надюнь.
– Здравствуй, любимый! Как у вас там дела? – голос жены, такой желанный и родной, звучал чуть с хрипотцой, искажённый помехами.
– Да нормально, работаем. Пока, правда, безрезультатно.
Как там Нина? Папку ещё не забыла?
– Ну, ничего, всё у вас получится. Ведь ещё десять дней в запасе есть. Так что не вешайте носы, – проговорила жена бодрым голосом, желая нас поддержать, – а дочь наша извелась уже вся. То и дело спрашивает, когда папка из леса вернётся и что он ей на этот раз привезёт. Шишек больше не тащи, и так квартира в беличье гнездо превратилась.