Мне больше всего нравилось преображение художественной мастерской при переезде. Ручки, кисти, карандаши, разнокалиберные перья торчат букетами из стаканов, повсюду валяются промокашки, резинки, черновики стелются ковром под ноги. И это пропадает в один миг, чистый, пустой стол с редкими пятнами краски и чернил, которые не взяло даже чистящее средство.
Упаковал листы бумаги в твердую папку, перевязал все коробки с кисточками, красками, перьями, сложив их горкой. И завернул в мантию-невидимку. Не хочется, чтобы кто-нибудь поймал меня.
Оставил только рисунок котенка рядом с чистым письменным столом. И погладил Комнату по стене перед тем, как уйти. Может, мне показалось, но я ощущал ее пристальное внимание, жадное, почти болезненное. Ей скучно, но никто не заходит в гости. Даже среди вездесущих студентов мало кто знает ее тайну.
— Я вернусь, обещаю. А сейчас — до следующего учебного года!
К выходу меня подталкивала теплая волна, края листочка с котенком слегка шевелились, как будто он махал мне лапкой.
— Гарри, пойдем полетаем? — Рон стоял рядом с двумя школьными метлами. — Завтра уже уезжаем, сегодня последний день, когда можем это сделать.
— Пойдем, только я невысоко.
Уизли усмехнулся, но кивнул.
— Даже странно, твой отец был ловцом, а ты — боишься высоты.
Пожал плечами.
— Это называется фобия — страх, который невозможно контролировать.
Поле для квиддича пустовало. Студенты праздновали сдачу экзаменов, неважно, успешных или не очень. Радовались раннему окончанию учебного года, да и просто торопились отдохнуть, повеселиться, пока еще есть возможность колдовать.
Рон сразу поднялся на пару метров, мне стало плохо при одном лишь взгляде на него. Лично я не взлетал выше одного метра, а еще лучше — чтобы ноги касались травы.
— Может, попробуешь?
— Не-ет, — метла мне доверия не внушала. Тоненькая палочка между ног, с которой я в любой момент могу грохнуться. Если вспомнить книги о Гарри, сколько раз он падал, как летал, как его преследовал бладжер…. Нет-нет-нет! И еще раз нет!
— Ла-аска, По-оттер, чем это вы тут….
Малфой заткнулся, когда увидел мое бледное, напряженное лицо, руки, судорожно вцепившиеся в метлу. Решительно снял мантию, забрался на метлу. Ясно, с самого начала хотел посоревноваться, потому и пришел.
— Уизли, зажимаешь его справа, я слева, и круг по стадиону на три метра.
— Понял.
С-спелись, заразы! И когда только успели? Кстати, странно, не ссорятся, не ругаются, хотя и смотрят друг на друга все еще враждебно. Или Малфою от меня что-то надо, раз пришел на поле?
Или хотел поддеть Уизли? Кто его знает!
— Со своими страхами, Поттер, надо бороться, — наставительно произнес Малфой.
Он обнял меня за талию с одной стороны, с другой прижался Рон. И вместе они направили метлы вверх. Нет, не надо. Сердце замирало в груди с каждым моментом, когда земля становилась все дальше и дальше. Медленно, неторопливо, мы кружили по стадиону. Пусть не слишком удобно, пусть не очень красиво, зато надежно.
А эти паразиты вообще одной рукой держатся!
— Прости, Гарри, — Рон виновато заглянул мне в лицо. — Но Малфой прав, нужно бороться со своими страхами. Мало ли как в будущем пригодится.
— Н-невиллу эт-то скажи, на Зельеварении, — в голове ни одной мысли, земля где-то далеко, сердце бьется уже в ушах….
Малфой гаденько захихикал, вот ведь… Хорек! Даже Рон улыбнулся, прикусив губу. Ну, да, главный страх Лонгботтома всем прекрасно известен. Одевается в черные мантии, ведет курс зелий. И я обязательно сведу его с бобренком. Хотя бы в манге!
При мысли о творчестве стало немного легче, и даже удалось закончить круг. А вот с метлы меня снимали в четыре руки, равно как и разжимали скрюченные судорогой пальцы.
— Поттер, Уизли, Малфой! Что здесь происходит?
К нам, сидящим на траве, спешил на всех парах профессор Снейп. Остановился, пристально обозрел открывшуюся картину. Только сейчас я понял, что мальчишки прижимаются ко мне с двух сторон, поддерживая.
— Выпейте, Поттер, — под нос сунули открытый флакончик. — Успокоительное.
Даже если яд, я согласен. Хотя нет, умирать мне пока что нельзя. У меня столько идей для следующих томов!
Зелье разлилось внутри горячей волной, стало так хорошо и легко-легко, что я поплыл. Голову заполнял туман, на губах сама собой возникала блаженная улыбка идиота, и я ничего не мог поделать. Если честно, мне было все равно.
— Сэр, что с ним? — встревоженный голос Малфоя.
Снейп чертыхнулся сквозь зубы, поднял меня заклинанием.
— Повышенная чувствительность к некоторым компонентам зелья, — прорычал он. — Отправлю его в Больничное крыло, а вам советую вернуться в свои гостиные.
— Гарри, ты в порядке? — Рон беспокоится.
— Ага-а, мне хорошо-о-о….
Снейп чертыхнулся еще раз. Северус…. Какое красивое у него имя — Северус. И у Филча красивое — Аргус. И у Макгонагалл…
Профессор тащил меня заклинанием к замку, за ним спешили, наплевав на приказ отправляться в гостиные, Малфой и Уизли. То и дело краем глаза замечал огненные всполохи рыжей шевелюры.
А вообще, отношения у них стали спокойнее. Намного. И они уже не так остро реагировали на третий том. В отличие от девочек. Их восторженные охи, перепуганные визги, когда увидели профессора на фоне Дьявольских силков и пса, музыкой услаждали мой слух.
— Поттер, почему от вас одни неприятности? — простонал между тем Снейп, закатывая глаза. — Первый же год вашего обучения сделал то, что никому не удавалось в течение десяти последних лет — поставил Хогвартс с ног на голову! И я более чем уверен, что вы замешаны.
— В чем?
— Во всем. Какое счастье, что завтра вы уже уезжаете! — с явным облегчением произнес зельевар.
Какое счастье, что вы не знаете о том, что творится у меня в голове! И о планах на ваш счет, профессор!
Я икнул и хихикнул.
Да, каникулы начинаются просто замечательно.
7
Стараниями профессора Снейпа и усилиями мадам Помфри к отъезду из Хогвартса меня все-таки откачали. Видимо, зельевар не мог допустить и мысли, что я задержусь в школе хотя бы на день дольше. Это было заметно по нервным движениям его рук.
Что и говорить, год выдался напряженным.
А Успокоительное у него хорошее, качественное!
В поезде, в купе напротив меня занял место Рон. Несмотря на то, что всем родственникам и официальным опекунам без исключения отправили уведомления о сокращении времени обучения, чтобы они могли встретить детей на вокзале, половина старшекурсников предпочла попасть домой через камин в кабинетах своих деканов. И поезд значительно освободился.
— Слушай, Гарри…
— М? — странно, неуверенностью в себе рыжик никогда не страдал.
Рон помялся, почесал кончик носа, отчего тот забавно покраснел. Совсем как в начале, когда его терла мать. Как бы хорошо ни контролировал человек свои мимику и жесты, напряжение волнами исходит от него, когда он что-то хочет спросить или сказать, но не решается. А Ласка не умел сдерживаться совершенно, "рыжий" темперамент, что тут сказать. С возрастом все изменится.
— Скажи, ты не мог бы… помочь мне с одеждой? — мальчик выглядел изрядно смущенным. — Ты ходишь с не заправленной рубашкой, не по правилам, но все девчонки считают это стильным, у тебя это не выглядит… ну… понимаешь….
Понимаю, Ласка, понимаю, но ты должен закончить мысль сам, чтобы осознать до конца. Полное осознание приходит частенько после произнесения вслух, когда слова прозвучали.
— Малфой всегда такой прилизанный, чистенький. Конечно, у нас нет столько денег, — он сжал кулаки, отвернулся к окну. Материальный вопрос всегда оставался сложным для многодетных семейств. — Но я не хочу… выглядеть как в той книжке, — тихо закончил он.