— Что здесь смешного? — сухо спросил Эллери.
— Вы заподозрили, будто я имею нечто общее с этим двойным убийством! — От смеха у нее выступили слезы, и она стала промокать их батистовым платочком.
Эллери покраснел.
— Это… абсурд! Я никогда не говорил ничего подобного!
— Но зато думали! Да, мистер Шерлок Холмс, неважного же я мнения о ваших тонких методах! Попытаться построить их на базе личных взаимоотношений! Мне следовало бы на вас рассердиться… И я действительно сердита на вас! — Смущенный Эллери убедился, что она в самом деле на него сердита.
— Но я вас уверяю…
— Это недостойно! Вы, сверхчеловеки, Муссолини, самоуверенные мужчины-зазнайки! Вы намеревались взяться за несчастную, больную, беззащитную женщину и обвести ее вокруг пальца? Использовать свое обаяние, вскружить ее глупую голову, сбить ее со слабых ножек, заворожить всякими милыми пленительными пустячками — отважно ринуться в романтическую атаку, постоянно думая лишь о том, как бы выудить из нее нечто чертовски любопытное!
— В качестве самозащиты я хотел бы заметить, — с достоинством проговорил Эллери, — что моя «романтическая атака», как вы изволите столь романтически выразиться, началась задолго до убийства Джека Ройла и Блайт Стьюарт!
Она полуотвернулась от него, продолжая прикладывать платочек к глазам, и Эллери заметил, как конвульсивно вздрагивают ее обворожительные плечи. Проклятый, неуклюжий дурак! Он заставил ее плакать!
Эллери уже совсем было собрался броситься к ней и приложить все силы, чтобы утешить ее и успокоить, когда Пола повернула к нему лицо, и он с изумлением и досадой заметил, что она смеется.
— Я глупец, — кратко констатировал Эллери, уязвленный до глубины, души. Он поднялся и молча побрел к двери. Смеяться над ним!..
Пола быстро скользнула между ним и дверью и встала к ней спиной, загородив собой выход.
— О, какая же вы прелесть! — задыхаясь от смеха, проговорила она. — Нет, не уходите пока!
— Не вижу причины, — возразил он, ничуть не смягчившись, но тем не менее останавливаясь, — почему я должен остаться.
— Потому что я так хочу!
— Ах вот как!
— Не слишком-то оригинальное замечание… Что случилось с его знаменитым остроумием? Просто поразительно!
— Вот что я вам скажу, — продолжала Пола, глядя на него огромными ласковыми глазами. — Я сообщу нечто, чего не говорила этому грубияну Глюке. Так вы остаетесь?
— Пожалуй…
— Отлично! Значит, мы снова друзья! — Она взяла его за руку и отвела его обратно к дивану. Неожиданно Эллери ощутил удовлетворение самим собой. Неплохо сработано, верно? Кое о чем свидетельствует, не правда ли? Он ей понравился. И ладошка ее такая теплая и миниатюрная. Для женщины ее размеров очень даже изящная. Не то, чтобы сама Пола была так уж велика! Ну… и не так уж и маленькая. Но не толстая. Конечно, нет! Ему никогда не нравились коротышки. Он всегда считал, что мужчина обманывает себя, прижимая к груди маленькую женщину; мужчина имеет право на достаточно обширный источник преданности. Ого, неплохо сказано! Эллери исподтишка оглядел Полу. Да-да, обширный — именно то слово! Щедрость рога изобилия и благородная строгость рыцарского меча. Прекрасная аристократка! Просто гран-дама! Можно сказать, выглядит просто как королева.
— Как королева! — непроизвольно вырвалось у него, и он поспешно прикрыл рот ладонью.
— Что вы сказали? — спросила она, но руки так и не отняла.
— О, ничего! — скромно пожал плечами Эллери. — Небольшой каламбур, только что пришедший мне на ум[43]. Королева… xa-xa!.. Я хочу спросить, о чем вы собирались мне рассказать?
— Вы говорите загадками, — вздохнула Пола, усаживая его рядом с собой на диван. — Наверное, поэтому вы мне и нравитесь. Так забавно поддерживать с вами беседу!
Эллери пришла в голову мысль, что произойдет, если он — о, совершенно случайно! — обнимет ее за плечи? Они казались такими сильными, и в то же время женственными; были ли они также мягкими и теплыми? Будет ли она искать спасения в своей фобии? Научный подход — вот именно: чисто научный подход! — давал ему право на проведение подобного эксперимента.
— Что… — пробормотал он, приступая к осуществлению своего научного опыта, — …случилось?
Какое-то обворожительное мгновение Пола терпела благоговейное давление его руки. Ее плечи действительно были сильными и одновременно мягкими — именно такими, какими им и положено быть. Мистер Квин в пылу научного рвения прижал их посильнее. Она вывернулась, словно чистокровная кобылица, и замерла на диване, залившись пунцовой краской.
43
Непереводимый каламбур, основанный на созвучии слов Queen — королева, и Queen — фамилия Эллери.