Они оба в строгом молчании смотрели друг на друга. Затем Пола поднялась и протянула ему руку.
— До свидания, Эллери. Заходите как-нибудь еще. Боже, я начинаю выражаться, как Мей Уэст![45]
Но когда Эллери ушел, на сей раз уже окончательно, Пола долго стояла неподвижно, глядя на закрытые створки дверей и прижимая ладони в пылавшему лицу. Наконец, она вышла в спальню, заперлась там и села перед туалетным столиком, снова глядя перед собой, но теперь уже -в зеркало на свое отражение.
Мей Уэст… «Собственно, а почему нет?» — вызывающе подумала сна. Для этого нужно всего лишь немного храбрости и… определенных природных данных. А он, кажется…
Пола неожиданно вздрогнула всем телом, хотя дрожь началась в той чувствительной точке в области ее плеч, откуда мистер Квин, воодушевленный страстью к науке, начинал свои эксперименты.
Глава 11
Карты правду говорят
Мистер Квин, несмотря на то, что он ехал от дома Полы довольный тем, что ему удалось выведать, в душе, тем не менее, ощущал щемящий холодок, предупреждавший его о многом, оставшемся» невысказанным.
Непогрешимость его интуиции подтвердилась немедленно, как только он вошел в офис Жака Бутчера. Чудо-мальчик читал колонку Полы в угрюмом молчании, в то время как Сэм Викс пытался состроить скорбную мину, а Лу Баском провозглашал монолог, хитро рассчитанный на то, чтобы отвлечь грустные мысли Чудо-мальчика.
— Я — точно птица Феникс, — трещал Лу. — Просто удивительно, как я восстаю из собственного пепла! Мы продолжаем осуществлять наш план с картиной, только Бонни и Таю придется дублировать Блайт и Джека, понимаете?..
— Замолкни, Лу, — оборвал его Сэм Викс.
— А вот и наш вдохновитель, — сказал Лу. — Послушай-ка, Квин! Нс думаешь ли ты…
Не отрывая глаз от газеты, Бутч коротко бросил:
— Это невозможно. Во-первых, Бонни и Тай не согласятся, за что я не стану их винить. Во-вторых, контора Хейса[46] не разрешит: история обрела слишком дурную славу. Голливуд всегда был чересчур чувствительным к убийствам.
— Что случилось, Бутч? — встревоженно спросил Эллери.
Бутч поднял на него глаза, и Эллери был поражен, увидев выражение его лица.
— Ничего особенного, — ответил он с неприятной усмешкой. — Просто еще одна маленькая новость от Полы Пэрис.
— О, ты имеешь в виду ту колонку в газете на понедельник?
— Кто говорит о понедельнике? Газета сегодняшняя.
— Сегодняшняя? — Эллери замер с раскрытым ртом.
— Ну да. Пола здесь пишет, будто Тай и Бонни на пути к медовому месяцу.
— Что?!
— А, не верь тому, о чем пишет эта полоумная, — вмешался Лу, — На-ка, Бутч, лучше выпей!
— Но я только что от Полы, — удивился Эллери, — и она ни словечком не обмолвилась об этом!
— Может быть, — сухо заметил Викс, — она думает, что вы умеете читать?
Бутч пожал плечами.
— Наверное, я должен был когда-нибудь пробудиться от сна. Мне кажется, я все время знал о том, что Бонни и я…
Она сходит с ума по Таю; не будь я таким слепым, я бы давно понял: за всей их пикировкой и перебранкой кроется нечто более значительное и глубокое… — Он усмехнулся и наполнил до краев джином стакан для воды. — Ваше здоровье!
— Это нечестно! — пробормотал Лу. — Она не смеет так поступать с моим другом!
— А они знают, что вам все известно? — коротко спросил Эллери.
— Пожалуй, нет. Да и какая теперь разница!
Где они сейчас?
— Мне только что позвонила Бонни — веселая, точно жаворонок… сравнительно, конечно. Они вдвоем отправляются в клуб «Подкова» играть с Алессандро в полицейских и гангстеров. Желаю успеха!
Эллери поспешно выбежал из офиса и поймал проезжающее мимо такси.
Он обнаружил ярко-красный родстер[47] Бонни у входа в «Подкову»; внутри заведение было угнетающе пустынно, с единственной уборщицей, оттиравшей с пола следы Дорогих подошв голливудской элиты, и скучающим барменом, безучастно протиравшим пустые стаканы за стойкой.
Бонни и Тай стояли, наклонившись над подковообразным письменным столом в кабинете Алессандро, а сам Алессандро восседал перед ними, выстукивая пальцами по столу какую-то мелодию.
— Сегодня, кажется, у меня с утра черный день, — сухо заметил он, увидев Эллери. — Все в порядке, Джо; эти ребята не носят пулеметов под мышкой. Ладно, выкладывайте! Что у вас на уме?
— Хеллоу, мистер Квин! — оживленно воскликнула Бонни. Она выглядела свежей и очень привлекательной в отлично сидевшем на ней габардиновом костюме и шляпке наподобие малиново-клубничного пирожного, увенчивавшей копну золотисто-медовых волос; щеки ее разрумянились от возбуждения. — Мы как раз спрашивали мистера Алессандро о тех расписках.
46
Хейс Уилл, Харрисон (1879–1954) — американский юрист, глава Ассоциации кинопродюсеров и кинопрокатчиков Америки, руководил разработкой кодекса (1933), вводившего определенные цензурные ограничения.