Меня очень внимательно осмотрели несколько раз, даже покрутили, очевидно, ища эти лишние килограммы. Ха! Я их надежно спрятала, так сразу в глаза и не бросаются. А еще я надежно спрятала кусок свинины в холодильник на балконе, и из нее-то мы сейчас картошку с мясом и сделаем.
— Вот это вонючее я есть не буду!
Ладно, не будем лук жарить, уговорил.
Сидит, молчит, в потолок смотрит… Скоро дыра там будет. Волнуется…
Звонок. Ура!
Сначала в дом вошла фифа, вся такая-растакая, метра под два, почти с братика ростом (моего, до своего ей еще сантиметров десять расти). Глаза того же колера, что и у товарища на кухне, коса до пояса, и морда кирпича просит, у-ух! И, не здороваясь, сразу к брату, и таким тоном старшей сестры-стервы:
— Гай-Рутор Младший, где, метательных камней тебе в задницу, чтоб ты сдох от наслаждения, тебя носит?!!
— Ты недалеко ушла от истинного положения вещей, Туора. В меня как раз собирались запустить метательными камнями, и я нырнул во всевидящее озеро, а вынырнул уже в этом мире.
Оправдания несчастного я слушала в вполуха, потому что все мое внимание было направлено на собственного брата. Он уже зашел каким-то взъерошенным, а когда коридор увидел, то так и застыл в дверях. И руки у него начали в кулаки сжиматься…
Я подошла и пропихнула между его стиснутых пальцев — свои, и Алекс тут же кулаки разжал, но в глазах было что-то такое…
— Больно… — тихо прошептал он и потерянно посмотрел на меня, в поисках объяснения или защиты, не знаю. Сама не понимаю, зачем отец их квартиру под нашу переделал. Наверное, были у него какие-то мысли по этому поводу, он ведь у меня очень умный мужик, на самом деле.
Взяла брата за руку, затащила в квартиру, захлопнула дверь.
В это время с кухни послышалось:
— А я тебе сказал, что ни за что не лягу под это вонючее испражнение нилифов!
— Что ты как котенок-слепыш! Положи его под себя, раз не хочешь под него…
— Сама верти его, как тебе нравится, а я к нему и близко не подойду, так и знай! И отцу передай. Если он еще жив, конечно.
— А с чего бы ему умереть, за те два дня, что нас нет дома? А, Гай-Рутор?!
— Ты же знаешь, как меня бесит это имя, Ким-Туора-Шэт?
Алекс стоял у входа на кухню и почти с ужасом смотрел на витражные двери, а я, предательски бросив его наедине с размышлениями о движущих мотивах поведения нашего папочки, пошла разнимать соскучившихся друг без друга родственников.
— Во-первых, можно все семейные разногласия вы выясните не у меня дома?
Во-вторых, чисто спортивный интерес, извините, а почему вы вслух ругаетесь? Могли же мысленно друг друга тихо так послать и все?
Гай-Рутор Младший уставился на меня своими сверкающими глазищами с выражением лица «Кто здесь?». Наконец вспомнил, не прошло и минуты:
— А мы в обычном состоянии заблокированы друг от друга. Да и эмоционально проще покричать вслух, чем сначала напрячься и снять блок, а потом еще выяснять отношения. И… Извини, что мы так себя ведем.
И я, и его сестричка, обе замерли в шоке. Похоже, парнишка не очень часто утруждает себя извинениями.
— Ага, понятно, — не очень членораздельно пробормотала я и решила побыть гостеприимной хозяюшкой: — Кушать будете?
Рутор энергично закивал, а мой брательник все еще пребывал в некой прострации, поэтому кормить его, наверное, придется с ложечки. Мымра-с стервообразная фыркнув, гордо отказалась. Ну и правильно — мальчикам больше достанется.
Пока парни ели — причем, братик в прострации, похоже, слопывает больше, чем в сознательном состоянии — мегера-с сидела и любовалась на них двоих.
Ну а я, пристроив свой зад на тумбе между плитой и раковиной, размышляла, что теперь с этой когортой делать. Потому что через три часа придет моя мама, и единственный кого я смогу спокойно выдать за своего одногруппника — мой братик. А у него лицо… Слишком запоминающееся.
Мама до сих пор же не в курсе, что у меня родственник есть — я, как партизан, помалкиваю.
Когда процесс вкушения пищи прекратился, и два сытых тела отвалились от стола, я задала так волнующий меня вопрос:
— И что дальше делать будем?
— Наверное, придется возвращаться обратно, — вздохнул Гай-Рутор, — вот только я не очень понимаю, как.
Туора загадочно молчала, хотя обе пары мужских глаз уставились на нее.
Наконец, когда молчать стало вроде как уже слишком неприлично, девушка выдала тайну:
— А я тоже не знаю. Меня сюда наш колдун перенес, сказав, что я сразу увижу того, кто мне поможет.